Тому, кто жив и брошен в темный склеп,
Видны края расписанной гробницы:
И Солнца челн, богов подземных лица,
И строй земли: в полях маис и хлеб,
Быки идут, жнет серп, бьет колос цеп,
В реке плоты, спит зверь, вьют гнезда птицы, -
Так видит он из складок плащаницы
И смену дней, и ход людских судеб.
Без радости, без слез, без сожаленья
Следить людей непрасные волненья,
Без темных дум, без мысли "почему?",
Вне бытия, вне воли, вне желанья,
Вкусив покой, неведомый тому,
Кому земля — священный край изгнанья.
To the one who is alive and thrown into the dark crypt
The edges of the painted tomb are visible:
And the sun of the Chelny, the gods of underground persons,
And the construction of the Earth: in the fields of Mais and Bread,
Bulls go, the sickle fits, beats the spikes of the challenge,
In the raft river, sleeps the beast, whipped the nests of the bird, -
So he sees him from the folds of the ship
And the change of days, and the course of human destination.
Without joy, without tears, without sorry
Monitor people of repeated empties,
Without a dark spirit, without the thought "Why?",
Out of being, out of will, out of the desire,
Taking peace, unknown to
To the land - the sacred edge of the expense.
