Море спит после пьяного шторма в прохладной ночи,
И сухая листва опадает в зыбящий Азов.
И служитель хромой собирает на связку ключи,
Закрывает купальню, окончен купальный сезон.
Заколочен киоск сувениров сырою доской,
Горизонт там лежит словно белая полоса.
И маяк, как циклоп одноглазый, зажегся тоской,
И ему, подпевая, поют кораблей голоса.
Только двое по пляжу идут, увязая в песке,
Далеко друг от друга по самой по кромке воды.
Он несет её мокрый холодный купальник в руке,
И прибой, будто в сговоре с тайной, смывает следы.
И бредут они оба, им чего то горчит
И идут в тишине, не боясь никуда опоздать.
Тишина, пустота, только поезд прощально стучит
И билетный кассир уезжает, чтоб выручку сдать.
Sea sleeps after a drunken storm in a cool night,
And the dry foliage is falling into a wicked oscillation.
And the servant chrome collects keys on the bundle,
Closes the bathing, the bathing season is over.
Capacked Souvenir Kiosk Dawn Board,
The horizon is lying like a white strip.
And the lighthouse, like the cyclops one-eyed, he left longing,
And he, the sign, sing the votes ships.
Only two on the beach go, felt in the sand,
From from each other by the edge of the water.
He carries her wet cold swimsuit in his hand,
And surf, as if in collusion with a mystery, sheeps traces.
And they are both brawd, they must sure
And go in silence, not afraid to be late.
Silence, emptiness, only train is fareling
And the ticket cashier leaves, to pass the revenue.
