Я усядусь в большой самолет,
Трап отъедет от двери спокойно,
И тихонько прикажет пилот
Пристегнуться тугим ремешком.
И мотор свой концерт заведет,
И споет его бесперебойно,
И умчит меня аэрофлот
Далеко, далеко, далеко.
И вдали от наивных забот,
И от очередей в магазинах
Мой пустой, неумеренный пыл,
Успокоит, гитара, звеня.
И однажды наружу всплывет
Все, что я по каким-то причинам,
Недопонял и недолюбил,
Недопел и недосочинял.
И церквушки глухих деревень
Прозвонят мне грехов отпущенье.
И всю мудрость лесов и болот
Накручу я на выцветший ус.
А когда уж совсем станет лень
Ждать вестей о моем возвращеньи,
Я усядусь в большой самолет,
Завершу свой виток и вернусь.
И опять от волнения нем,
Я пойду по любимой столице,
И как белка опять в колесе,
Буду крест повседневный нести.
Ведь уходим мы только затем,
Чтоб однажды назад возвратиться,
И на самом то деле мы все
Возвращаемся, чтобы уйти.
I seat myself in a large airplane,
Trap will drive off from the door quietly,
And quietly orders pilot
Fasten the strap tight.
And the engine will lead the concert,
And sing it smoothly,
And I umchit Aeroflot
Far, far, far away.
And far from naive worries
And from the queues in shops
My empty unrestrained fervor,
Reassured, guitar, clanking.
And one day, out pops
All that I, for whatever reason,
Misunderstood and nedolyubili,
Nedopel and nedosochinyal.
And churches remote villages
Rang me absolution.
And the wisdom of forests and wetlands
I screwed faded mustache.
And when it is absolutely become lazy
Waiting for news of my return,
I seat myself in a large airplane,
Finish your round and back.
And again, the excitement it,
I will go for his beloved capital city,
And again in the protein wheel,
I will carry the cross daily.
After leaving, we only then,
To go back one day ago,
And the very fact that we are all
Go back to leave.
