Тишина повисает туманом в воздухе Антарктиды.
Ни медвежьего рёва, ни человечьих криков,
Только слабая снежная россыпь на льду. И от этого вида
Замирают моторы сердец антарктических пиков.
Там внутри сероглазой горы, в самой толще породы,
Бьётся магма – горячая кровь нутряная,
Что из недр земли с постоянным желаньем свободы
Точит камень, наружу пути пробивая.
Ты идешь босиком по холодному льду океана,
И фигура твоя тонкой линией на снегу
Оставляет следы, как глубокие снежные раны.
Я окликну тебя. Ты услышишь на том берегу
И помчишься ко мне со всех ног, как апостол, по глади,
С безупречной улыбкой и матовым мрамором плеч.
И земля разойдётся по швам, словно рвутся тетради,
И гора превратится в дымящую рыжую печь.
И огромное жерло, как горло кричащее, станет
Ярко-красным и ринет, как войско вражево,
Раскаленная лава. Загадкою океана
Станут двое влюблённых заживо.
Silence hangs the fog in the air of Antarctica.
Neither a bear rip, nor human screams,
Only a weak snowflower on ice. And from this species
Motors of the hearts of Antarctic peaks are fed.
There inside the mountains of the mountain, in the thicker of the breed,
Magma Beats - Hot Blood Interior,
That from the subsoil of the earth with constant warehouse
Sharpening a stone, out of way punching.
You go barefoot on the cold ice ocean,
And the figure of your fine line in the snow
Leaves traces like deep snow wounds.
I'm called you. You will hear on that shore
And you will seem to me with all my feet like the Apostle, Stroy,
With a flawless smile and matte marble shoulders.
And the Earth will disperse on the seams, as if the notebooks are torn,
And the mountain will turn into a smoking red furnace.
And huge zhero, how the throat screaming will become
Bright red and Rugin, like an army array,
Raw lava. Paddow Ocean
Will be two lovers alive.
