Поехал казак на чужбину далёку
На верном коне на своём вороном.
Свою Украину навеки покинул,
Ему не вернуться в родительский дом.
Напасно казачка его молодая
И утро и вечер на север глядит.
И ждёт-поджидает с полночного края,
Когда же к ней милый казак прилетит.
А там, за горами, где вьются метели,
Где страшны морозы зимою трещат,
Где сдвинулись дружно и сосны и ели,
Казацкие кости под снегом лежат.
Казак и просил, и молил, умирая,
Насыпать курган у него в головах:
"И пусть на кургане калина родная
Растёт и красуется в ярких цветах.
Пусть вольная пташка, садясь на калину,
Порой прощебечет ту песнь обо мне,
Что некогда жил здесь казак на чужбине,
Он помнил о милой, родной стороне..."
He went into exile Cossack distant
On the right horse on his raven.
His left Ukraine forever,
He did not return to her parents' house.
Napasno his young Cossack
And the morning and evening looking north.
And waiting, waiting for a midnight edge
When her dear Cossack arrive.
And there, just around the corner, where blizzards are twisted,
Where are terrible winter cold cracking,
Where are moved in unison and pine and spruce,
Cossack bones lie under the snow.
Kazak and begged and begged, dying,
Barrow in his head:
& quot; And let mound native viburnum
It grows and painted in bright colors.
Let freestyle bird, sitting on Kalina,
Sometimes proschebechet that song for me,
What had once lived here in exile Cossack,
He remembered the sweet, native side ... & quot;
