Текст песни А. Лысиков - Сказ об Иване Елагине и Жар-птице

Был обычай у предков наших —
На восток на заре креститься.
И в беде от сохи и пашни
Их манила крылом Жар-птица.
Голосами, как медь, тугими,
Темень ночи с шестов осиля,
Прославляли Жар-птицу пивни,
День встречая по всей России.

С голодухи — потуже пояс,
Запахнув армячишко рваный,
Уходили на дальний поиск
От господ — на восход Иваны

За мечтой. И хмельнее браги
Кровь бродягам вздувала вены,
Уводя за Урал ватаги,
На Амур, Колыму и Лену.

Тропы в топях костьми устлали,
Потом волоки оросили
Открыватели дальних далей —
Ходоки на восток России.

А проведав, хранили строго
Тайну — те, кто цингой заморен,
Кто рубил на пути остроги...
А Жар-птица жила за морем,

В бирюзовой прозрачной бухте,
В той, что в споре однажды выдал
Им, отважным, могучий Кутха,
Косоглазый камчатский идол.

А Жар-птица сверкнет зарницей,
Ясным днем полыхнет по странам,
Но на ночь запирает птицу
Жадный Кутха в шатер вулкана.

И, от сглаза пришельцев пряча,
В бубен лупит шаман горбатый.
День и ночь сторожат Авачу
В океане три камня-брата...

Но однажды привел ватагу
На погибель шаману Кутхе
Русский штурман Иван Елагин —
Срубы ставить в подкове бухты.

И нашли корабли фарватер
Меж камней в голубой лазури.
А шаман провалился в кратер
И столетия трубку курит.

Не поверил бы я в поверье,
В каждом домысле есть граница,
Да, видать, обронила перья
В бухте той и моя Жар-птица.

В чудо-городе, у причалов
Ярче, чище не знал красы я.
И отсюда берет начало
В безграничность моя Россия...

А еще, если взять на веру
То, о чем говорят в народе,
Полюбился Жар-птице север —
Днем и ночью по тундре бродит.

It was the custom among our ancestors -
East at the dawn baptized.
And in trouble from the plow and plowed fields
They beckoned wing Firebird.
Voices such as copper, tight,
The darkness of the night with six overpower,
Glorifies Firebird pub,
Day meetings across Russia.

With hunger - their belts,
Zapahnuv armyachishko ragged,
Care farthest search
The Lord - the sunrise Ivana

For a dream. And intoxicating mash
Blood vagrants swell the veins,
Taking away Ural gang,
On the Amur, Lena and the Kolyma.

Trails in swamps strewn with the bones,
Then watered dies
Openers distant vistas -
Walkers to the east of Russia.

A Found out, kept strictly
Mystery - those scurvy Zamora,
Someone hacked on the way forts ...
A Firebird lived overseas,

The clear turquoise bay
In so far that the dispute once issued
They, brave, mighty Kutkh,
Cross-eyed idol of Kamchatka.

A Firebird flash of summer lightning,
On a clear day polyhnet of the countries,
But at night the bird closes
Greedy Kutkh the tent volcano.

And aliens hiding from the evil eye,
The shaman drum pounding hunchback.
Day and night guard Avachev
In the ocean, the three stone-brother ...

But once he led a band of
On the death of the shaman Kutkh
Russian navigator Ivan Yelagin -
Log houses set in a horseshoe bay.

And they found the fairway ships
Between the stones in azure blue.
A shaman fell into the crater
And centuries pipe smoking.

I do not believe in superstition,
Every speculation is the boundary,
Yes, you see, I dropped feathers
In the bay that my Firebird.

The wonderful city, at the berths
Brighter, cleaner, I did not know beauty.
And here starts
The immensity of my Russian ...

And yet, if we take for granted
What the people say,
Admire Firebird north -
Day and night wandering across the tundra.