Какая осень на дворе: закатом золотятся окна,
И купола церквей как воздух в январе,
Какая осень на дворе!
Какая светлая печаль
Кладет на плечи волосы и руки,
А мы идем - лишь эхо улиц гулких,
Какая светлая печаль!
По спящему городу молча ступая мы шли,
Не полк юнкеров, а мягкий резиновый шар,
И лишь сапоги оголтело купались в пыли
Схемы казарм сменив на волю дорог
Но впервые трубач протрубил боевую тревогу,
А дальше был бой, словно свадьба со смертью.
И помню, лишь чмокала грязью дорога
И нас оставалось не больше трети.
Какая светлая печаль кладет на плечи волосы и руки.
А нас уж нет, лишь эхо улиц гулких.
Какая светлая печаль!
Господа, суждено нам погибнуть,
Застегните на верхний кителя ваши потные.
Я прошу вас: ровнее спины,
смерти смотрят в глаза, а не под ноги!
Господа юнкера, вам 17, мне 35,
Но замечу я вам, все чем дельше, тем ближе и ниже.
Кто в минуту сомненьях пред быдлом попятится вспять,
Тот от скуки по Родине сдохнет в бардачном Париже.
Какая осень на дворе: закатом золотятся окна.
И купола церквей как воздух в январе.
Какая осень на дворе!
Какая женщина в окне, кого-то ждет, а может плачет.
Я не пойму никак, что это значит?
Какая женщина в окне.
What autumn on the courtyard: sunset the windows,
And the domes of churches like air in January,
What autumn in the yard!
What a light sadness
Puts hair and hands on the shoulders,
And we go - only the echo of the streets of the hem,
What a light sadness!
On the sleeping city silently, we walked
Not regiment of junkers, but a soft rubber ball,
And only bars bare bathed in dust
Schemes of the barracks changed to the will of the road
But for the first time, trumpeters protrude the fighting alarm,
And then there was a fight, like a wedding with death.
And I remember, only a smoke dirt road
And we were left no more than a third.
What a light sadness puts hair and hands on the shoulders.
And we are not, only the echo of the streets of the heels.
What a light sadness!
Gentlemen, destined to die
Button on the top of the nipper your sweaty.
I ask you: Still back,
Deaths look into the eyes, not under his feet!
Lord Junker, you 17, I 35,
But I note you, all the Delsh, the closer and below.
Who in a minute doubt before the cat will reverse
That boredom will die in a mustache in Bardachny Paris.
What autumn on the courtyard: a sunset of gold windows.
And the domes of churches like air in January.
What autumn in the yard!
What a woman in the window is waiting for someone, and maybe crying.
I won't understand anything that it means?
What a woman in the window.
