Текст песни А.Л. - Юлия Идлис - Деревья разговаривают шепотом донных вод

Деревья разговаривают шёпотом донных вод, шелестом у корней. Медленные слова капают, как смола или дикий мёд; я знаю, ты сейчас думаешь обо мне, поговори со мной.

Здесь ходят двое, вчера они были тут и резали имена на моей коре; она вся умещалась в его ладони, лёгкая, как прибой. Мне, наверно, больно, я до сих пор плачу горькой смолой; я, наверно, поэтому говорю с тобой.

Их отец иногда приходит, трогает мне кору, пробует на вес яблоки, зреющие к утру, – наливаются ли медовой горечью, сахарною тоской, чтобы было не поймать губами и не удержать рукой. Каждый раз по яблоку падает, обрывается в траву, когда ты там думаешь обо мне, говоришь со мной.

Их отец садовник, он вырастил и тебя; иногда я думаю, может быть, ты мне брат. Но тогда ведь ты должен быть рядом: деревья так не растут, чтобы между тобою и мною – целый его вертоград, зелёные заросли и озёра подземных вод. И я даже не знаю, – когда эти двое приходят, ломают ветки, чтоб развести костёр; когда я чувствую запах дыма у самых своих корней; когда я роняю яблоки и корни свои выдёргиваю из огня – слышишь ли ты меня?

Потому что деревья, не то что люди, умеют идти на зов; и эти двое, которые ходят, – я думаю, и они были деревьями с шелестом у корней, пока он не позвал её, пока он не пришёл за ней. И тогда они встали рядом, и земля их выпустила из рук, и отец-садовник забыл, где они растут. До сих пор ещё в том овраге, откуда она и он, не зарастают воронки ни вереском, ни лопухом; и донные воды обходят эти места стороной, делая землю немой. А я уже забываю язык корневого шелеста, шёпота донных вод, и слова уже не капают, как смола или дикий мёд, а бегут, расплавляя вены, прямо в мою ладонь, посуху, по щекам. Знаешь, я уже не слышу шороха тростника, мне кажется, я держу яблоко, и ветка моя – рука, и мне холодно, я по пояс стою в земле, в этой утренней тишине, с окровавленною росой; слышишь, слышишь меня, я думаю о тебе, приходи ко мне, поговори со мной.

Trees talk whisper bottom waters , the rustle of the roots . Slow words dripping like tar or wild honey ; I know you're thinking about me , talk to me .

There go two of them, they were here yesterday and cut the names on my crust ; It all fits in the palm of his hand , light , like surf . I probably hurt, I still weep bitter resin; I , probably , so I say to you.

Their father sometimes comes , touches me bark , try the weight of apples ripening in the morning - if poured honey bitter , sugar longing that was not catching the lips and can not hold his hand . Each time an apple falls , breaks in the grass when you 're thinking about me , talk to me .

Their father, a gardener, and he raised you ; sometimes I think maybe you're my brother . But then, because you have to be next : Trees do not grow to between you and me - the whole of his Vertograd , green bushes and lakes groundwater. And I do not even know - when the two come , break twigs to make a fire ; I can smell the smoke from its roots ; when I drop apples and pulls out her roots by the fire - can you hear me?

Because the trees , is not something that people are able to go to the call ; and the two who go - I think they were trees with rustling at the roots, until he called her , until he came for her. And then they stood side by side , and their land is released from his hands, and his father - gardener forgot where they grow. There is still in the ravine , where she and he , not overgrown with heather or funnel or mug ; and bottom water bypass these seats by party , making the land dumb . And I remember the language of the root rustling whisper bottom waters , and the word is not dripping like tar or wild honey , and run by melting vein , right in the palm of my hand , on dry land , on the cheeks . You know, I can not hear the rustle of reeds, I think I 'm holding an apple, and my branch - the hand , and I'm cold , I 'm standing waist-deep in the ground, in the morning stillness , with a bloody dew ; hear , hear me, I think of you , come to me , talk to me .