"Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример другим наука:
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя!"
Так думал молодой повеса,
Летя в пыли на почтовых,
Всевышней волею Зевеса
Наследник всех своих родных.
Друзья Людмилы и Руслана!
С героем моего романа
Без предисловий, сей же час
Позвольте познакомить вас:
Онегин, добрый мой приятель,
Родился на брегах Невы,
Где, может быть, родились вы
Или бистали, мой читатель;
Там некогда гулял и я:
Но вреден север для меня.
Служив отлично-благородно,
Долгами жил его отец,
Давал три бала ежегодно
И промотался наконец.
Судьба Евгения хранила:
Сперва Мадам за ним ходила,
Потом Монсьер ее сменил.
Ребенок был резов, но мил.
Монсьер Лабэ, француз убогий,
Чтоб не измучилось дитя,
Учил его всему шутя,
Не докучал моралью строгой,
Слегка за шалости бранил
И в Летний Сад гулять водил.
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора,
Пора надежд и грусти нежной,
Монсьер прогнали со двора.
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как дэнди лондонский одет -
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.
"My uncle has the most honest rules,
When I was seriously ill,
He forced himself to respect
And I couldn’t think of it better.
His example is another science:
But oh my god, what a bore
Sit with the patient day and night,
Without leaving a single step away!
What a low deceit
Half-dead amuse
Correct his pillows,
It’s sad to bring medicine
Sigh and think to yourself:
When the hell takes you! "
So the young rake thought
Flying in the dust at the postage,
The Supreme will of Zeus
Heir to all his relatives.
Friends of Lyudmila and Ruslan!
With the hero of my romance
Without preamble, this hour
Let me introduce you:
Onegin, my good friend,
Born on the banks of the Neva
Where maybe you were born
Or bistal, my reader;
I once walked there:
But the north is harmful to me.
Serving excellent, noble,
His father lived in debt
Gave three balls annually
And he squandered at last.
The fate of Eugene kept:
First, Madame followed him,
Then Monsiere replaced her.
The child was cuts, but sweet.
Monsiere Labé, the wretched Frenchman,
So that the child is not exhausted,
He taught him everything in jest,
I didn’t bother with strict morality,
Scolded slightly for pranks
And drove to the Summer Garden.
When is youth rebellious
It’s time for Eugene,
A time of hope and tenderness,
Monsiere was driven out of the yard.
Here is my Onegin free;
Cut to the latest fashion
How dandy London dressed -
And finally saw the light.
He is completely French
He could express himself and wrote;
Easy mazurka danced
And bowed at ease;
What more do you want? The light decided
That he is smart and very sweet.
