Тут горит фитиль, я тут не гарри гудини, ты меня переведи, я не учился на одни пятёрки.
Мёртвые души что душат порой аж душно, ждешь нашего прихода, мы снова у тебя в ушках.
Что хуже, быть супер мега непослушным или послушным сынком что на душе там хуй знает.
Попасть в долги и улететь скитать на юг запад.
Жить страшно, будто попал сам я в гестапо.
Хипа ту де хапа анд ю джаст донт стапа.
Мама рагга джана стиль нам тут больше не надо.
Не криви ебало, не видя в карманах нала, временами холодало, сейчас мне этого мало.
Громка правда, то что тут в глазах видна, за окном сентябрь, а хотел бы месяц май.
Хули там за дозу черти хватают за нож, люди обесценили тут слово молодёж, и снова там галдеж, из пролетов лестничной клетки, а это мы стоим и нас там человек десять.
Давай зависнем братуха, и вспомним тут наше детство, где кеды на липучках, и ссадины на коленках.
Here the wick burns, I'm not Harry Gudini here, you transfer me, I did not study on one five.
The dead souls that are sometimes stuffy as much, you are waiting for our parish, we are again in your ears.
What is worse, to be super mega naughty or obedient son that a dick knows there.
To get into debt and fly away to wander south of the West.
It’s scary to live, as if I got into the Gestapo myself.
Hipa Tu de Hapa And Yu Jast Dont Stapa.
Mom Ragga Jan, we no longer need the style here.
Not Krivi fucked, not seeing Nala in his pockets, at times was cold, now this is not enough for me.
The loud is true, what is visible here in the eyes, outside the September window, but I would like a month of May.
Huli there for a dose grab the knife for a dose, people depreciated the word youth here, and again there is a galodege, from the flights of the stairwell, and we are standing there and there are ten people there.
Let's hang the brother, and remember here our childhood, where the sneakers are on Velcro, and abrasions on the knees.
