Ах Астахова
я хочу быть ребенком: наивным и смелым,
ничего не бояться и верить в добро
я бы снова писала по черному белым:
два плюс два - ну, четыре, конечно равно!
ну, конечно, боялась бы в школу без сменки,
и, конечно, бежала бы первой с звонка
с каждых чашек молочных спивала бы пенки!
и не знала бы вовсе, что значит тоска
я боялась бы папу (и маму, наверно)
я боялась бы поздно вернуться домой
мне казалось бы все в этой жизни бессмертным
и ничто не тревожило б детский покой
я хотела бы плакать от ссадин и шишек?
и не плакать от горя ушедших людей
я б без всякой любви целовала мальчишек
я б ребенком была среди этих детей
я любила бы все, не боясь ошибиться
я бы каждое утро спешила гулять;
вот бы в мире детей мне опять очутиться -
на неделю, на день, на минуточек пять!
но, похоже, я выросла - стала огромной
беззащитной, но взрослой. хорошей и злой
и домашней я стала, и стала бездомной
и тяжелой я стала, и стала простой.
Ah Astakhov
I want to be a child: the naive and courageous,
nothing to fear and believe in goodness
I wrote again to the black white:
two plus two - well, four, of course anyway!
Well, of course, I was afraid to be in school without smenki,
and, of course, I would run to the first call
with every cup of milk to drink too much foam!
and I would not know at all what it is longing
I was afraid to dad (and mom probably)
I was afraid to go home late
I thought everyone in this life immortal
and nothing disturbed the peace b children
I wanted to cry from scratches and bumps?
and crying with grief departed people
I'd love without kissing boys
I'd had a child among these children
I would have loved everything, without fear of contradiction
I would hurry to walk every morning;
That would be the world's children to me again to find himself -
a week, a day, a five minutochek!
but it seems that I grew up - it has become a huge
defenseless, but adult. good and evil
and I became home and became homeless
and I became serious, and became easy.
