И был день первый, и птицы взлетали из рук твоих;
И ветер пах грецким орехом,
Но не смел тронуть губ твоих,
И полдень длился почти что тринадцатый час;
И ты сказал слово, и мне показалось,
Что слово было живым;
И поодаль в тени
Она улыбалась, как детям, глядя на нас;
И после тени домов ложились под ноги, узнав тебя,
И хозяйки домов зажигали свечи, зазвав тебя;
И, как иголку в компасе, тебя била дрожь от их глаз;
И они ложились под твой прицел,
Не зная, что видишь в них ты,
Но готовые ждать,
Чтобы почувствовать слово еще один раз.
Те, кто любят тебя, молчат - теперь ты стал лучше их,
И твои мертвецы ждут внизу,
Но едва ли ты впустишь их;
И жонглеры на площади считают каждый твой час;
Но никто из них не скажет тебе
Того, что ты хочешь знать:
Как сделать так,
Чтобы она улыбалась еще один раз!
And there was the first day, and the birds flew out of your hands;
And the wind groin groans walnut,
But I did not dare to touch your lips,
And noon lasted almost the thirteenth hour;
And you said the word, and it seemed to me
That the word was alive;
And gone to the shade
She smiled like children looking at us;
And after the shadow of the houses lay down under his feet, having learned you
And hostess houses lit candles by calling you;
And like a needle in the compass, you beat you trembling from their eyes;
And they went down to your sight,
Not knowing what you see in them you,
But ready to wait
To feel the word one more time.
Those who love you are silent - now you have become better than them
And your dead are waiting below
But you can hardly let them;
And juggles on the square consider every hour;
But none of them will tell you
What you want to know:
How to do so
So that she smiles one more time!
