Об этом, мне кавказцы рассказали,
Как исповедь волнения полна,
Полна эта история печали,
Боль Къарачая в ней отражена.
Да, было так, по странному веленью,
Тот приговор нам не понятен был.
Бросали мы обжитые селения,
И на Восток народ наш уходил.
Бессилен был кинжал и мы молчали,
Но верность родине был наш ответ,
А горы наши гордые в печали
Смотрели долго, долго нам во след.
Но нет, мы не забыли наш Кавказ,
Мы там его ещё сильней любили.
Но только очень многие из нас
До возвращения так и не дожили.
Однажды рано утром на рассвете,
Когда пришел послушать пенье скал,
В коричневом, изношенном бешмете
Седой кавказец камни целовал.
Так не забудем мы, сыны Кавказа,
Что все пришлось пережить невзначай,
Живите мирно, дружно и счастливо -
Чечен, Ингуш, Балкарец, Къарачай!
Caucasians told me about this,
As confession is full of excitement,
This story of sorrow is full
K'arachay's pain is reflected in it.
Yes, it was so, by a strange command,
That verdict was not clear to us.
We abandoned the inhabited villages,
And our people went to the East.
The dagger was powerless and we were silent,
But loyalty to the motherland was our answer,
And our proud mountains in sorrow
They watched us for a long, long time.
But no, we have not forgotten our Caucasus,
We loved him even more there.
But only so many of us
They did not live to return.
Early one morning at dawn
When I came to listen to the singing of the rocks,
In a brown, worn out beshmet
The gray-haired Caucasian kissed the stones.
So we, the sons of the Caucasus, will not forget
That I had to go through everything by chance,
Live peacefully, amicably and happily -
Chechen, Ingush, Balkarets, Qarachay!
