Я живу в Петербурге на улице Снов,
где летят мои годы, как белые снеги,
где ржавеют остатки российских основ,
и где выжили эллины и печенеги,
и где воздух промок ароматом грехов
и дыханием прошлого века любимым,
и чеканные строфы безумных стихов,
пролетая по ветру, мешаются с дымом.
Я терплю этот город, как терпят свой быт
одинокие, рваные жизнью счастливцы,
словно боги Олимп, что не чищен, не мыт
после оргий и драк, как их битые лица.
А когда наступает осенняя мгла
и холодных дождей бесконечные сроки,
души предков моих, выйдя из-за угла,
мне бормочут еще не известные строки.
Филигранны в закат силуэты коней,
запах Ада от Сфинксов исходит заполночь…
И чем дальше от детства, тем сердце верней
гениальной, смертельной музыкой заполнит.
Я люблю этот город святой и простой,
где с Востока и с Запада спутаны ветры,
отнимающий жизнь и дарящий настрой,
на котором причины Гармоний бессмертны.
I live in St. Petersburg on the street dreams,
where my years fly like white snow,
where rust remains of the Russian foundations,
and where they survived Ellina and Pechenegi,
and where the air wet the aroma of sins
and breathing last century beloved
and chased stains of insane poems,
Flying in the wind, interfere with the smoke.
I suffer this city as you will endure your life
lonely, ripped by life lucky
Like the gods of Olympus, which is not cleaned, not so
After orgies and fights, like their broken faces.
And when the autumn meal comes
and cold rains are infinite time
my souls of my ancestors, coming out due to the corner,
I mumble still not known lines.
Filigree in the sunset silhouettes of horses,
The smell of hell from the Sphynx comes from the post ...
And the farther from childhood, the heart of the right
Ingenious, deadly music will fill.
I love this city holy and simple,
where from the east and from the west of confused winds,
taking life and the qualifying attitude
on which the causes of harmony are immortal.
