Я летал по ночам над Европой
По Сибири зимою катил,
И картошку с июльским укропом
Я вдыхал с модернистских картин.
И с друзьями встречался, как с ветром,
Что душой наполняет мне грудь,
И делился и нотой, и метром,
И печалью и болью чуть-чуть.
Прокатилась по лесам, проплыла по небесам,
Пронеслась по городам и весям
Моя молодость, и вот, обрывается полет,
Только в памяти живет песней.
Облегчали мне грусть и невзгоды
Подмосковные охра и медь,
И державные Невские воды,
И уральская речка и сеть.
И твердил я природы уроки,
И людей изучал по вещам,
И цыганскому богу дороги
Я все жертвы свои посвящал.
И две женщины мне до могилы
Выше маковок белых церквей:
Мне одна этот мир подарила,
А другая троих сыновей.
И с годами грустней и дороже
По обочинам Родины ель,
На дорогах ее бездорожье
И неяркий, нетеплый апрель.
I flew over Europe at night
I rolled across Siberia in winter,
And potatoes with July dill
I breathed in from modernist paintings.
And I met my friends like the wind,
That fills my chest with a soul
And he shared both the note and the meter,
And a little bit of sadness and pain.
Ride through the woods, swim through the sky
Swept through the cities and villages
My youth, and now, the flight ends,
Only in memory lives a song.
Eased my sadness and hardships
Moscow region ocher and copper,
And the sovereign Neva waters,
And the Ural river and the network.
And I repeated nature's lessons,
And I studied people by things
And the gypsy god of the road
I dedicated all my sacrifices.
And two women to my grave
Above the domes of the white churches:
This world alone gave me
And the other has three sons.
And over the years it is sadder and more expensive
Spruce on the sides of the Motherland,
On the roads her off-road
And dim, not warm April.
