Хмурое, серое кладбище:
У оградки покой и пристанище,
Монументы, косые кресты.
А вокруг, Боже мой, - пацаны.
Мелкий дождь будоражит листву,
Ветер вырвал с ресницы слезу.
Мы стоим, как один монолит,
Мать кричит, мать над сыном кричит.
Что сказать? Не смогли уберечь.
Над убитым монах молвит речь:
"Неба царского, брат мой, и пухом земля".
Нету слов, лишь пожар разрывает сердца.
Припев:
Крутит-вертит надо мною вороньё,
Рок преследует за что-то своё,
Окружила в мыслях перхоть не с добра.
Разучились расслабляться, братва.
Сколько можно стрелять, сколько можно делить?
Пацаны, пацаны! Нужно в мире всем жить!
Здесь Ростов, там Тольятти, Донецк, Воркута,
Пусть стаканы поднимет родная Москва:
За парней, кто ушёл, кто порядочно жил,
Кто по жизни страдал, но и принцип любил.
Нужно выпить за мать - она в жизни одна
Кто сумеет помочь, и простить, и понять.
Припев - 2 раза.
Gloomy, gray cemetery:
At fences peace and refuge,
Monuments, slanting crosses.
And all around, my God, - the boys.
Light rain stirs the leaves,
The wind tore the lashes with a tear.
We stand as one monolith,
The mother cries, the mother of the son screams.
What to say? We could not save.
Over the dead monk rumors speech:
& quot; Heaven, the king's brother, and the land down & quot ;.
No words, only a fire breaks hearts.
Chorus:
Twists, turns the crow over me,
Rock pursues for something different,
Surrounded by thoughts dandruff is not a good.
Forgotten how to relax, lads.
How much can you shoot, how much can you share?
Guys, guys! We must all live in the world!
There Rostov, where Togliatti, Donetsk, Vorkuta,
Empty glass will raise the native Moscow:
For the guys who left, who lived decently,
Those who suffered in life, but the principle of love.
It is necessary to drink for the mother - she lives alone
Who will be able to help and forgive and understand.
Chorus - 2 times.
