Не пошли, Господь, грозу мне
Тридцать лет прожить в тоске,
Словно Батюшков безумный,
Поселившийся в Москве.
Объявлять при всем народе,
Не страшась уже, как встарь,
Что убийца Нессельроде,
Что преступник - государь.
Стать обидчивым, как дети,
Принимать под ветхий кров
Италийский синий ветер,
Лед Аландских островов.
Тридцать лет не знать ни строчки,
Позабыть про календарь,
И кричать в одной сорочке:
"Я и сам на Пинде царь!"
И сидеть часами тихо,
Подойти боясь к окну,
И скончаться вдруг от тифа,
Как в гражданскую войну.
12 марта 1977, 'Академик Курчатов', Тихий Океан
Did not go, the Lord, thunderstorms to me
Thirty years live in longing,
Like the father's crazy
Settled in Moscow.
Announce with all the people
Not afraid, as inserted,
That the killer Nesselrod
What a criminal is a sovereign.
Be touching like children
Take
Italian blue wind
The ice of the Aland Islands.
Thirty years do not know either lines,
Forget about the calendar,
And shout in one shirt:
"I myself am on Pinda King!"
And sit quietly
Fearing to the window,
And they suddenly grow out from the typha,
As a civil war.
March 12, 1977, 'Academician Kurchatov', Pacific Ocean
