Не пробуждай, не пробуждай моих безумств и исступлений
И мимолетных сновидений не возвращай, не возвращай.
И мимолетных сновидений не возвращай, не возвращай.
Не повторяй мне имя той, которой память - мука жизни.
Как на чужбине песнь отчизны изгнаннику земли родной.
Как на чужбине песнь отчизны изгнаннику земли родной.
Не воскрешай, не воскрешай меня забывшие напасти,
Дай отдохнуть тревогам страсти, и ран живых не раздражай.
Дай отдохнуть тревогам страсти, и ран живых не раздражай.
Иль нет, сорви покров долой, мне легче горе своеволья,
Чем ложное холоднокровье, чем мой обманчивый покой.
Чем ложное холоднокровье, чем мой обманчивый покой.
Настал предел моих страстей, болезнь души моей мятежной,
И призрак пламенных ночей неотразимый, неизбежный.
И призрак пламенных ночей неотразимый, неизбежный.
И все тревоги милых дней, и языка несвязный лепет,
И сердца судорожный трепет, и смерть и жизнь, при встрече с ней.
Исчезло все, покой желанный у изголовия сидит.
Но каплет кровь еще из раны и грудь усталая болит.
Do not awaken, do not awaken my frenzy and frenzy
And do not return fleeting dreams, do not return.
And do not return fleeting dreams, do not return.
Do not repeat to me the name of the one whose memory is the torment of life.
As in a foreign land, the song of the motherland to the exile of the native land.
As in a foreign land, the song of the motherland to the exile of the native land.
Do not resurrect, do not resurrect me forgotten misfortunes,
Let the anxieties of passion rest, and do not annoy the wounds of the living.
Let the anxieties of passion rest, and do not annoy the wounds of the living.
Or no, tear the cover off, it’s easier for me the grief of self-will,
Than false cold blood than my deceptive peace.
Than false cold blood than my deceptive peace.
The limit of my passions has come, the disease of my rebellious soul,
And the ghost of fiery nights is irresistible, inevitable.
And the ghost of fiery nights is irresistible, inevitable.
And all the anxieties of sweet days, and tongue incoherent babble,
And the hearts are convulsive awe, and death and life, upon meeting her.
Everything disappeared, the peace desired at the head sits.
But a drop of blood is still from the wound and the chest is tired tired.
