Ребенок ближе всех к небытию.
Его еще преследуют болезни,
Он клонится ко сну и забытью
Под зыбкие младенческие песни.
Его еще облизывает тьма,
Подкравшись к изголовью, как волчица,
Заглаживая проблески ума
И взрослые размазывая лица.
Еще он в белой дымке кружевной
И облачной, еще он запеленат,
И в пене полотняной и льняной
Румяные его мгновенья тонут.
Туманящийся с края бытия,
Так при смерти лежат, как он — при жизни,
Разнежившись без собственного "я",
Нам к жалости живой и укоризне.
Его еще укачивают, он
Что помнит о беспамятстве — забудет.
Он вечный свой досматривает сон.
Вглядись в него: вот-вот его разбудят.
The child is closer to all to non-existence.
His still pursue diseases,
He will tear to sleep and forget
Under unsubstantial infant songs.
It still licks darkness,
Picking to the headboard like a wolf,
Alignmenting glimpses of Um
And adults swinging faces.
He is still in a white haze lace
And cloud, he is still a member,
And in the foam and linen foam
Rosie his moment sneak.
Burning from the edge of being,
So at death lie like him - during life,
Waiting without his own "I",
We are for pity for alive and ukrizna.
He is still ignited, he
What remembers the infamousism - will forget.
He is always a dream.
Look at him: That's about it to go.
