Ах, какие белые на синем
Пароходы уходили в даль,
Увозили на борту Россию,
Ах, поручик, как Вам было жаль.
Весь потертый и совсем не модный
Ваш мундир, что с кожей сросся вдрызг.
Над Россией стон стоял народный,
Вы меняли Родину на жизнь.
Уплывала, таяла Россия,
Памятью и болью становясь.
Ах, какие белые на синем
Чайки, плача, провожали Вас.
Но, поручик, Вы не хмурьте брови,
Выпьем мы за Родину до дна.
На мундире Вашем капли крови,
Будто за Россию ордена.
Знаю, встретимся в кафе парижском,
По улыбке я Вас отличу.
"Да, поручик, Вы устали слишком", -
Через годы шепотом кричу.
Да, Голицын, Вы, России символ!
За спиной сожженные мосты.
Ах, какие белые на синем
Ночью о России снятся сны.
Ах, какие белые на синем
Всем нам о России снятся сны.
Ах, какие белые на синем
Пароходы уходили в даль,
Увозили на борту Россию,
Ах, поручик, как Вам было жаль.
Весь потертый и совсем не модный
Ваш мундир, что с кожей сросся вдрызг.
Над Россией стон стоял народный,
Вы меняли Родину на жизнь.
Уплывала, таяла Россия,
Памятью и болью становясь.
Ах, какие белые на синем
Чайки, плача, провожали Вас.
Но, поручик, Вы не хмурьте брови,
Выпьем мы за Родину до дна.
На мундире Вашем капли крови,
Будто за Россию ордена.
Знаю, встретимся в кафе парижском,
По улыбке я Вас отличу.
"Да, поручик, Вы устали слишком", -
Через годы шепотом кричу.
Да, Голицын, Вы, России символ!
За спиной сожженные мосты.
Ах, какие белые на синем
Ночью о России снятся сны.
Ах, какие белые на синем
Всем нам о России снятся сны.
