Текст песни Александр Мирзаян - Гамлет

Гамлет (посвящение В. Высоцкому, вернее его роли, которую он сыграл и в жизни, и в театре)

Не знать бы мне, с какой сорвусь струны,
земную жизнь пройдя за середину.
Не спутать роль с преданьем старины
и шепот музы с песнями иридий.

Быть иль не быть? Кто зеркало унес?
Мы сквозь него так быстро пробегали,
что сам собой решается вопрос,
и псы у ног выкатывают факел.

Зачем в песке прокладываем брод?
Теряем весла, прячемся от ружей,
когда везде достанет и сгниет
из главной башни главное оружье.

Где мы сейчас, уже не разглядишь.
Куда наш парус призраки задули?
Ревела буря. Гром. Шумел камыш.
Рыдала мышь, и все деревья гнулись!

Теперь кругом -- великая стена,
и снег идет в холодном нашем храме.
И тишина. Ты слышишь, тишина
на много миль звенит под куполами.

Не может быть! Ужели не во сне
свои мечты урезали по пояс?
И уловили истину в вине,
чтобы потом начать великий поиск.

Но нет. Нигде нам не открылась дверь,
хотя мы шли, сворачивая горы.
Чтобы от нас не скрылась наша цель,
мы даже на ночь не снимали шоры.

Всегда в тебе величия заря,
кого б твой луч не осветил за нами.
Ударит щит. И Дания моя
пошлет данайцев с братскими дарами.

Века... Века -- о ближнем, о любви.
Кресты на грудь, и камни на пророков.
Вот потому здесь храмы -- на крови.
И ни на чем другом стоять не могут!

Но чем, скажи, Горацио, связать
всю эту жизнь, которая случилась?
И я напрасно мучаю тетрадь,
залив в себя дешевые чернила.

И правды нет. Лишь музыка права.
За то, что ей одной служу упорно,
с таких глубин открыла мне слова,
что наверху они мне рвали горло!

Оставь, оставь, Офелия, глоток!
Горит язык, вытаскивая слово.
Так далеко унес тебя поток.
И мне его не вычерпать шеломом.

Все канет в нем, и говор наших лир,
и всей Европы призраки и вещи.
Я за тобой на скандинавский мир.
Одним безумьем -- больше или меньше.

Я вижу всех, кто выйдет эту роль
сыграть всерьез, того еще не зная,
что их судьбу и злую нашу боль
одним безумьем я соединяю.

Вот гул затих. Я вышел на помост.
И мне в слезах внимают фарисеи.
И свет софитов бьет меня насквозь.
И от него вокруг еще темнее.

Да, я хотел сказать: -- Остановись,
покуда сам не ощутил всей кожей,
как дорога, как дорога нам жизнь,
когда открыл, что истина дороже;

что каждый шаг записан, как стрела;
где небеса свои оставят знаки,
там высоко натянута струна,
и предо мной великий лист бумаги.

Глухая ночь течет за край листа.
Святые спят. Пустыни внемлют Богу.
Над головой колеблется звезда.
И я один ступаю на дорогу...

Hamlet (dedication to V. Vysotsky, or rather his role, which he played both in life and in the theater)

I wouldn’t know which strings I’m going to break
earthly life passing through the middle.
Do not confuse the role with the tradition of antiquity
and the whisper of the muse with songs of iridium.

To be or not to be? Who took the mirror away?
We ran through it so fast
that the question is solved by itself,
and the dogs are rolling out the torch at their feet.

Why are we making a ford in the sand?
Losing oars, hiding from guns
when it gets everywhere and rot
the main weapon from the main tower.

You can't tell where we are now.
Where did the ghosts blow our sail?
The storm roared. Thunder. The reeds rustled.
The mouse sobbed, and all the trees bent!

Now all around is a great wall
and it snows in our cold temple.
And silence. Can you hear the silence
ringing under the domes for miles.

Can not be! Is it really not in a dream
have your dreams cut to the waist?
And they caught the truth in wine,
to then begin the great search.

But no. The door never opened for us,
although we walked moving mountains.
So that our goal does not hide from us,
we didn't even take off our blinders at night.

The dawn is always in you greatness
whoever your ray would not illuminate behind us.
Will hit the shield. And Denmark is mine
will send the Danes with fraternal gifts.

Ages ... Ages are about our neighbor, about love.
Crosses on the chest, and stones on the prophets.
That is why temples here are on blood.
And they can't stand on anything else!

But what, say, Horatio, to tie
all this life that happened?
And I torture the notebook in vain
bay of cheap ink.

And there is no truth. Only the music is right.
For serving her alone stubbornly,
from such depths she opened the words to me,
that they were tearing my throat up above!

Leave, leave, Ophelia, sip!
The tongue burns, pulling out the word.
The stream took you so far
And I can't get it out with a shell.

Everything will sink in him, and the talk of our lyres,
and all over Europe ghosts and things.
I follow you to the Scandinavian world.
More or less with one madness.

I see everyone who will come out this role
play seriously without knowing it,
that their fate and our evil pain
I connect with one madness.

The rumble died down. I went out onto the platform.
And the Pharisees listen to me in tears.
And the spotlights hit me right through.
And from it around it is even darker.

Yes, I wanted to say: - Stop,
until he felt with all his skin,
how dear, how dear life is to us,
when he discovered that the truth is more precious;

that every step is recorded like an arrow;
where heaven will leave its signs,
the string is stretched high there,
and before me is a great sheet of paper.

The dead night flows over the edge of the sheet.
The saints are sleeping. The deserts listen to God.
A star hovers overhead.
And I'm alone on the road ...