Текст песни Александр Мирзаян - Я вышел на свет

Я вышел на свет из дворовой лужи.
Я верил, что все, что поем, настанет.
Я честно со всеми стучал по груше
и честно со всеми мешал в стакане.
Я видел обоих вождей в гробу,
шатался и мусором грел карманы
и понял, что мы будем жить в саду,
увидев в ушах у себя бананы.
Мне время велело: вперед! Вперед!
Я Родину видел всегда с лопатой,
что мне открывала с плакатов рот,
где зубы темнели, крошась от мата!
Великая фирма -- Родной Совок!
Я тоже вязал здесь железный веник,
где русские музы, отмотавши срок,
лабают теперь на совковой фене

о том, как мы сотворили грех
и сами дитятю отдали волку,
но лежа под тем, кто живее всех,
не можем найти на него иголку.
Но верим: ударит великий гром,
и новый Егорий, гремя устами,
пронзит супостата своим копьем,
поднявши его над собой, как знамя.

Из раны рекой потечет смола.
а мы-то хотели, чтоб вина сладки.
Но только героев родит земля,
где хором терзают у правды матку.
Так ждет и не видит большой народ,
какая нам путь озарит идея,
чтоб сразу за нею рвануть вперед
коронным ходом "е-два -- е-девять".

И рельсы согнутся, поляжет лес,
когда сапоги набивая ваксой,
по шпалам эпохи помчит прогресс,
сметая живых бородою Маркса.
Я тоже не ведал, во что упрусь,
пока не свернулся башкой барана,
что нашим умом не осилить Русь,
а только аршином в штанах тирана.

Никто не сумел: ни варяг, ни грек.
Так выйди, Спаситель, и встань над Русью!
Но ангел господний который век
не может у нас отыскать Марусю.
Да кто тут услышит благую весть,
где дочери Хама седлают ступы,
и, видя, как мало успели съесть,
растят меж ног золотые зубы?

И дуньки, копыта макая в крем,
в крутое трико затянувши сдобу,
надвинув на фейс самоварный шлем,
заставят накрыть простыней Европу.
И глядя, как землю накрыл салют,
а шведы не знают, кому сдаются,
поверим, что мертвые всех спасут,
раз стали от них возвращаться блюдца.

Я тоже вертел под собою стол,
слова добывая из царства мертвых,
пытался во рту оживить глагол
и нес, что осталось, на трех аккордах.
Куда я на стуле въезжал верхом,
и хвост разорив у совы Паллады,
все ночи махал над собой пером,
но утром ни разу не встал крылатым.

И в стены глухие кричал: "Сезам!",
и думал, что рухнут они, как в сказке.
Теперь открываю великий срам,
до самого срама раздвинув связки!
Но ежели век говорит: "Капец!" --
кирзовые латы кладя на плечи,
сожми, что осталось, в груди, певец,
и учи зверей человечьей речи!

И если случится -- поймут урок,
и свет засияет, и гром не грянет,
отпилим со лба и наполним рог
и гусли построим, что пел Бояне.
Так счастливы наши пойдут века.
И только однажды средь шума бала
услышим, как в уши течет река,
и поднимем с остатком песка бокалы.
Вот райская дверца промолвит: "Please!"
Войдем и обнимем младую Еву.
И семя познанья прольется вниз,
опять растекаясь, как мысь по древу.

I went out of the courage.
I believed that everything we sing would come.
I honestly pounding on a pear
And honestly interfered with everyone in a glass.
I saw both leaders in the coffin,
Fucked and garbage drum pockets
And I realized that we will live in the garden,
Seeing bananas in her ears.
I told me: ahead! Forward!
I always saw my homeland with a shovel,
What opened me from the Posters of the mouth,
Where teeth are dark, crouching from Mata!
Great company - native scoop!
I also knit here the Iron Broom,
where are Russian muses, wound up
Labyut now on a Sovic Fennel

about how we made sin
And the diet themselves gave the wolf,
But lying under the one who is more than everyone,
We can not find a needle on it.
But believe: I will hit the great thunder,
And the new Hiring, rod, mouth,
Pierces the Supost to his spear
Having raised him on themselves as a banner.

From the wound, the river flows resin.
And we wanted wine sweets.
But only the heroes will give birth to the Earth,
Where the chorus is tormented by the uterus.
So waiting and sees a big people,
What is the way the idea looks like us
so that immediately go back forward
The crown move "E-two - E-nine."

And the rails will be bent, the pool forest,
when boots stuffing Vax
Progress is hurried by the epochs
Estimated by the living beard of Marx.
I also did not know what to do,
until he curled the Baran head,
What our mind does not master Russia,
But only Arshin in Tirana's pants.

No one has managed: neither Varyag nor Greek.
So come out, the Savior, and stand over Rus!
But the angel of the Lord that age
Can not find Marius.
Yes, who will hear the good news here,
where daughters Hama saddle stups,
And seeing how little had to eat,
Golden teeth are growing?

And dunki, hoofs of the cream,
In a steep tricically, tightened by the sdob,
Having touched a samoyar helmet on the face,
Come to cover the sheets of Europe.
And looking like the land covered salute,
And the Swedes do not know who surrenders,
believe that the dead will save everyone,
Once it became from them to return the saucer.

I also spit under my desk,
Words mining from the kingdom of the dead,
tried to revive verb
And carried that remained, on three chords.
Where I drove on the chair riding
and the tail is raving the Pallas at Owl,
All nights waved over him with pen,
But in the morning I never got up the winged.

And in the walls deaf shouted: "Sesame!",
And thought they would collapse, as in a fairy tale.
Now I open the great sakes,
Before the convolution itself, spreading the bundles!
But if the century says: "Kapets!" -
Kizz lats laying on the shoulders,
sorry, which is left, in the chest, singer,
And learn the animals of human speech!

And if it happens - the lesson will understand
And the light will shine, and the thunder is not born,
scream from forehead and fill the horn
And Gusli will build that she sang Boyana.
So happy our century will go.
And only one day the noise of the ball
hear how the river flows into the ears
And raise the glasses with the residue of sand.
Here is the paradise door will vomit: "Please!"
We will enter and deprecate Mladui Eve.
And the seed of Poznan will go down,
Again spreading like a tree.