Вечер грустен и без песен вышел как обряд:
Светел, нем и свят — как крест на рясе.
Я бельмом в глазу ночного фонаря
Поторчу и двинусь восвояси.
По памяти, повдоль неонных знаков.
Под пестрой их водой мой путь так одинаков.
На те же улицы гребу, на те же переулки.
Я в Екатеринбу…
В Екатеринбу…
В Екатеринбурге.
Увязался, не отгонишь, пес-мотив простой,
Громыхает цепь стихотворений.
Первая же встречная мне девочка, постой,
Грех не наломать тебе сирени!
Года мои — в горсти изломанные ветки.
Сирень, меня прости, я только что из клетки.
Кричи, закусывай губу, ведь я приписан в урки!
Ах, в Екатеринбу…
В Екатеринбу…
В Екатеринбурге.
И погост, и дом казенный, и церковный звон —
Вот они, бок о бок неизменно.
Вечный Плен с Трезвоном Вечным сменит Вечный Сон —
Прав Есенин: все мы в мире тленны.
Пока же мы не тлен, и наша жизнь не ретро,
Мы — ветры перемен. Пусть корчатся от ветра
У пьедесталов на горбу державные придурки.
Ах, в Екатеринбу…
В Екатеринбу…
В Екатеринбурге.
The evening is sad and without songs came out as a rite:
Bright, it holy - as a cross on Ryasa.
I am a belly in the eye of a night lamp
Potting and move the ravis.
By memory, rushed neon signs.
Under moto their water, my path is so the same.
For the same streets row, on the same alleys.
I'm in Ekaterinburg ...
In Ekaterinburg ...
In Ekaterinburg.
They got ridiculous, do not get angry, pes-motive is simple,
Raises the chain of poems.
The first head of my girl, wait,
Sin do not block your lilacs!
My year is in the persons of broken branches.
Lilac, I'm sorry, I just from the cage.
Krycki, eat the lip, because I am attributed to the urchi!
Ah, in Ekaterinburg ...
In Ekaterinburg ...
In Ekaterinburg.
And the graveyard, and the house of the government, and the church ringing -
Here they are, side by side invariably.
Eternal captivity with the sober eternal will change eternal sleep -
Enesenin rights: We all in the world are damaged.
So far we are not ate, and our life is not retro,
We are the winds of change. Let be silent from the wind
At the pedestals on the hump, the powders of the pump.
Ah, in Ekaterinburg ...
In Ekaterinburg ...
In Ekaterinburg.
