Пилот-самоубийца направил самолёт Germanwings в гору и разбил его вдребезги, унеся вместе со своей жизнью жизни 150 пассажиров. Это убийство не находит себе объяснений, порождает массу версий, самые оригинальные из которых связаны с психиатрией отдельно взятого персонажа, а именно — этого второго пилота.
Однако, на мой взгляд, речь идёт о психиатрии целого народа — народа немецкого, народа, который пребывает сегодня в таком состоянии, что отдельно взятый немец, являясь частью этого народа, в состоянии совершить подобные акции самоубийства.
Германский народ на протяжении XX века был чудовищно изнасилован и многократно изнурён. Он был изнасилован Первой мировой войной, на которую были брошены лучшие немцы, погибавшие на фронтах России и Франции. Он был изнурён поражением в этой войне и Версальским миром, который превратил бисмаркское величие Германии в труху, в прах, унижение и в огромную национальную яму, куда провалилась германская нация. Он был изнасилован приходом к власти Гитлера, который в кратчайшие сроки с помощью допинговых технологий совершил национальную возгонку немецкого народа, и с этим допингом германский гений превратился в мощнейшую военно-политическую силу Европы и, по существу, соединил вокруг себя покорённую Европу.
Он был изнасилован поражением сорок пятого года, — повторным за XX век, — чудовищным и страшным поражением: и военным и, главным образом, моральным поражением, когда для немца называться немцем было, по существу, позором и преступлением. Он был изнасилован режимом жесточайшей тотальной оккупации, которую осуществили американцы на западных территориях и Советы — на восточных территориях. Это разделённый народ, обе части которого были подвергнуты тотальной обработке, тотальной оккупации.
После соединения двух частей Германии объединённая Германия по-прежнему оставалась под тотальным контролем американцев, которые запрещали немцам чувствовать себя немцами. В этой новой Германии отсутствовали такие понятия, как великий германский гений, как великая германская мистика, как великие германские романтизм и культура, как великая германская философия. Немцы были нивелированы, немцам запретили ощущать себя великой готической, стремящейся к небесам, нацией. И каждый шаг сегодняшнего немца, каждый шаг сегодняшнего германского общества контролируется и подвергается усечению, огромному давлению. И это порождает в народе глубокую депрессию. Все те энергии, которые делают народ народом, а великий народ — великим народом, загнаны в глубину, закупорены, уменьшены, над ними производят различной формы постоянные подавления. И поэтому та депрессия, которую испытал пилот, и заставившая его кинуться в смерть, — это депрессия уничтоженной Германии. И сам акт самоубийства вовсе не значит, что это акт страдания и желание порвать с жизнью. Быть может, этот акт следует трактовать как акт восстания. Может быть, немец или Германия, находящиеся в страшном унижении, стремясь вырваться из-под контроля, прибегают к последнему средству — к смерти, которая спасает человека от этого контроля.
Причём эта смерть не является рядовой смертью, смертью индивидуальной. Она является смертью, связанной с порывом в другие, грядущие германские измерения. И эта смерть носит ритуальный характер, поэтому пилот увлёк за собой в эту смерть 150 человек. Это была не просто смерть одиночки. Это было самосожжение на виду у всего мира, самосожжение или самоубийство вопреки этому миру. Он показал, что Германия, которую так уничтожают, она вместе с собой в преисподнюю, в Валгаллу унесёт всё остальное человечество. Вот что могло происходить в душе этого таинственного второго пилота.
Германия грезит возрождением. Германия — это цветок, который неизбежно пробьёт асфальт, выйдет на поверхность и расцветёт. И неизвестно, какой это будет цветок, и не окажется ли его соцветие состоящим из четырёх лепестков, каждый конец которого будет загнут под прямым углом.
Отсюда эта таинственная и ужасная смерть может трактоваться как психиатрический диагноз сегодняшнего состояния германской нации.
