В пальцы свои дышу -
Не обморозить бы.
Снова к тебе спешу
Ладожским озером.
Долго до утра в тьму зенитки бьют,
И в прожекторах "Юнкерсы" ревут.
Пропастью до дна раскололся лёд,
Чёрная вода, и мотор ревёт:
"Вправо!" ...Ну, не подведи,
Ты теперь один правый.
Фары сквозь снег горят,
Светят в открытый рот.
Ссохшийся Ленинград
Корочки хлебной ждёт.
Вспомни-ка простор шумных площадей,
Там теперь не то - съели сизарей.
Там теперь не смех, не столичный сброд -
По стене на снег падает народ - голод.
И то там, то тут в саночках везут голых.
Не повернуть руля,
Что-то мне муторно...
Близко совсем земля,
Ну, что ж ты, полуторка?..
Ты глаза закрой, не смотри, браток.
Из кабины кровь, да на колесо - ала...
Их ещё несёт, а вот сердце - всё. Стало.
In the fingers their breath -
Do not frowsh.
I hurry to you again
Ladoga lake.
Long until the morning in the darkness of anti-aircraft guns,
And in smokelights "Junkers" are roar.
The abyss to the bottom split the ice
Black water, and engine roar:
"Right!" ... well, do not let down
You are now one right.
Headlights Through Snow Are burning
Shine in open mouth.
Cherry Leningrad
Crustry is waiting.
Remember the worst of noisy squares,
There are no longer there - ate sisaries.
There is no longer a laughter, not the capital raft -
The people fall on the wall on the snow - hunger.
And then there, then in Santochki naked.
Do not turn the steering
Something to me Murotno ...
Close completely land
Well, what are you, half a hand? ..
You close your eyes, do not look, brother.
Blood from the cab, yes on the wheel - ala ...
They are still carrying, but the heart is everything. It became.
