На одесском на майдане
Шум-переполох,
Полицмейстер Геловани
Проглотил свисток.
Потому что утром рано
У его жены
Кто-то из моих жиганов
Позабыл штаны.
Бедный обер-полицмейстер
Бегает, кричит,
А его мадам без чувства
Бледная лежит.
Не могла она Сэмену
Ночью отказать,
Если мужа нету дома,
Если не с кем спать.
Мой братан для марафета
Бобочку надел,
На резном ходу штиблеты,
Лорд их не имел,
Клифт парижский от Диора,
Вязаный картуз.
Ох, кому-то будет цорес,
Ой, бубновый туз!
Ровно в полночь на диване
Сёма, сняв костюм,
Кушал с бабой Геловани
Вяленый изюм.
Словно луч от паровоза,
Взгляд его скользит
По буфету, где, наверно,
Золото лежит.
Губы жаркие целуют
Девичье лицо,
А пальцы цепкие снимают
С камушком кольцо.
Но темперамент её южный
Он не рассчитал,
И в момент не самый нужный
Урка закричал.
Тут ворвался Геловани
В вязаном белье,
И увидел уркагана
В женином колье.
И пока он свою челюсть
Двигал взад-вперёд,
Князь и гордость Молдаванки
Двинул в огород.
On Odessa on the Maidan
The commotion
Police Master Gelovani
Swallowed the whistle.
Because early in the morning
His wife
Someone from my zhigans
Forgot the pants.
Poor Chief Police Officer
Running, screaming
And his madam without feeling
Pale lies.
She could not Samenu
Refuse at night
If my husband is not at home,
If there’s no one to sleep with.
My bro for the marathon
He put on a little bob
Carved running boots,
The lord didn't have them
Cliff Paris from Dior,
Knitted cap.
Oh, someone will be tresores,
Oh, tambourine ace!
At midnight on the couch
Sema taking off the suit
I ate with Baba Gelovani
Sun-dried raisins.
Like a ray from a steam locomotive
His gaze slides
By the buffet, where, probably,
Gold lies.
Hot lips kiss
Girl's face
And tenacious fingers take off
With a pebble ring.
But her southern temperament
He did not calculate
And at the moment not the most necessary
Urka screamed.
Then Gelovani burst in
In knitted underwear
And I saw urkagan
In a wife’s necklace.
And while he has his jaw
Moved back and forth
Prince and pride of Moldavian
Moved to the garden.
