Тихо, как в раю...
Звезды над местечком высоки и ярки.
Я себе пою,
А я себе крою.
Опускайся, ночь.
Отдохните, дети, день был очень жарким.
За стежком стежок.
Грошик стал тяжел.
Ой, вэй!
Было время, были силы,
Да уже не то.
Годы волосы скосили,
Вытерли мое пальто.
Жил один еврей, так он сказал, что все проходит.
Солнце тоже, вэй, садится
На закате дня.
Но оно еще родится,
Жаль, что не в пример меня...
Кто же будет одевать их всех потом по моде?..
Девочка моя,
Завтра утром ты опять ко мне вернешься,
Милая моя,
Фэйгелэ моя,
Грустноглазая,
Папа в ушко майсу скажет, засмеешься.
Люди разные,
И песни разные...
Ой, вэй!
Будет день, и будет пища,
Жить не торопись.
Иногда богаче нищий,
Тот, кто не успел скопить.
Тот, кого уже никто нигде
ничем не держит.
Нитки, бархат да иголки -
Вот и все дела.
Да еще талмуд на полке, -
Так бы жизнь шла да шла...
Только солнце вижу я все реже,
реже...
Тихо, как в раю...
Звезды над местечком
высоки и ярки,
Я себе пою,
А я себе крою...
Softly as in paradise ...
Stars over the borough are high and bright.
I myself sing
And I imagine a cut .
Omit the night.
Relax , kids , the day was very hot.
Stitch by stitch .
Groshik became heavy.
Oh, wel !
There was a time , there were forces
Yes is not the same .
Years hair mowed ,
Wiped my coat .
Lived a Jew , because he said that it all goes away .
The sun , too , wei , sits
At sunset .
But it has to be born ,
It is a pity that not an example of me ...
Who is going to wear them all the fashion then ? ..
My girl,
Tomorrow morning, you will again come back to me ,
My dear,
Feygele my
Grustnoglazaya ,
Dad in the eye of Mays says zasmeeshsya .
People are different ,
And the songs are different ...
Oh, wel !
Is a day and will food
Live not in a hurry .
Sometimes richer beggar
Anyone who does not have time to save .
He whom no one anywhere
does not hold .
Thread, needles velvet yes -
That's all business .
Yes, even the Talmud on the shelf -
So would life went so was ...
Only the sun , I see less and less ,
less ...
Softly as in paradise ...
Stars over the borough
high and bright,
I myself sing
And I imagine a cut ...
