Это было однажды на Лиговке,
Лет за двадцать до фильма Копполы
С тощим Костей и толстым Игорем
Пирожки у лоточницы двигали,
И за обе щеки их лопали.
И за обе щеки их лопали.
На другой половине шарика,
В подворотне напротив Бруклина,
Первым солнцем весны ошпарены,
Точно так же под юбками шарили
У девчонок с кудрями-буклями.
У девчонок с кудрями-буклями.
Сколько лет, сколько зим.
Сообразим! Это наш магазин,
Не знаю невообразимей места.
Со страной гастроном
Жил общим днём,
Главной звучал струной
В разноголосии больших оркестров.
В выходной на Елагином острове
Отдыхали на списанном катере.
На костре щи варили постные,
Накрывали на старой простыни,
Ну точь в точь, как взросляк на скатерти.
Ну точь в точь, как взросляк на скатерти
Это было однажды на Лиговке,
Где не пахло еврейской мафией.
Не сидевшее поколение,
Мы смотрели кино про Ленина.
И остались лишь фотографии
(В альбомах наших старых).
Не сидевшее поколение,
Мы смотрели кино про Ленина.
И остались лишь фотографии.
.
It was once on Ligovka,
Twenty years before Coppola's film
With skinny Bones and fat Igor
The hawker moved the pies
And they eaten them for both cheeks.
And they eaten them for both cheeks.
On the other half of the ball
In the driveway across from Brooklyn
Scalded by the first sun of spring,
Likewise, under the skirts fumbled
Girls with curly curls.
Girls with curly curls.
Long time no see.
Let's figure it out! This is our store,
I don’t know an incredible place.
With a country deli
Lived in a common day
The main string sounded
In the discord of large orchestras.
On a weekend on Elagin Island
We rested on a decommissioned boat.
Lean cabbage was cooked on a fire,
Covered on an old sheet
Well, exactly like an adult on a tablecloth.
Well, exactly like a grown-up on a tablecloth
It was once on Ligovka,
Where did not smell of the Jewish mafia.
Generation not sitting
We watched a movie about Lenin.
And only photos remained
(In our old albums).
Generation not sitting
We watched a movie about Lenin.
And only photographs remained.
...
