Текст песни Александр Твардовский - По дороге на Берлин

ПО ДОРОГЕ НА БЕРЛИН
По дороге на Берлин
Вьется серый пух перин.
Провода умолкших линий,
Ветки вымокшие лип
Пух перин повил, как иней,
По бортам машин налип.
И колеса пушек, кухонь
Грязь и снег мешают с пухом.
И ложится на шинель
С пухом мокрая метель...
Скучный климат заграничный,
Чуждый край краснокирпичный,
Но война сама собой,
И земля дрожит привычно,
Хрусткий щебень черепичный
Отряхая с крыш долой...
Мать-Россия, мы полсвета
У твоих прошли колес,
Позади оставив где-то
Рек твоих раздольный плес.
Долго-долго за обозом
В край чужой тянулся вслед
Белый цвет твоей березы
И в пути сошел на нет.
С Волгой, с древнею Москвою
Как ты нынче далека!
Между нами и тобою -
Три не наших языка.
Поздний день встает не русский
Над немилой стороной.
Черепичный щебень хрусткий
Мокнет в луже под стеной.
Всюду надписи, отметки,
Стрелки, вывески, значки,
Кольца проволочной сетки,
Загородки, дверцы, клетки -
Все нарочно для тоски...
Мать-земля родная наша,
В дни беды и в дни побед
Нет тебя светлей и краше
И желанней сердцу нет.
Помышляя о солдатской
Не предсказанной судьбе,
Даже лечь в могиле братской
Лучше, кажется, в тебе.
А всего милей до дому,
До тебя дойти живому,
Заявиться в те края:
- Здравствуй, родина моя!
Воин твой, слуга народа,
С честью может доложить:
Воевал четыре года,
Воротился из похода
И теперь желает жить.
Он исполнил долг во славу
Боевых твоих знамен.
Кто еще имеет право
Так любить тебя, как он!
День и ночь в боях сменяя,
В месяц шапки не снимая,
Воин твой, защитник-сын,
Шел, спешил к тебе, родная,
По дороге на Берлин...
По дороге неминучей
Пух перин клубится тучей.
Городов горелый лом
Пахнет паленым пером.
И под грохот канонады
На восток, из мглы и смрада,
Как из адовых ворот,
Вдоль шоссе течет народ.
Потрясенный, опаленный,
Всех кровей, разноплеменный,
Горький, вьючный, пеший люд...
На восток - один маршрут.
На восток, сквозь дым и копоть,
Из одной тюрьмы глухой
По домам идет Европа.
Пух перин над ней пургой.
И на русского солдата
Брат француз, британец брат,
Брат поляк и все подряд
С дружбой будто виноватой,
Но сердечною глядят.
На безвестном перекрестке
На какой-то встречный миг -
Сами тянутся к прическе
Руки девушек немых.
И от тех речей, улыбок
Залит краской сам солдат:
Вот Европа, а спасибо
Все по-русски говорят.
Он стоит, освободитель,
Набок шапка со звездой.
Я, мол, что ж, помочь любитель,
Я насчет того простой.
Мол, такая служба наша,
Прочим флагам не в упрек...
- Эй, а ты куда, мамаша?
- А туда ж,- домой, сынок.
В чужине, в пути далече,
В пестром сборище людском
Вдруг слова родимой речи,
Бабка в шубе, с посошком.
Старость вроде, да не дряхлость
В ту котомку впряжена.
По-дорожному крест-накрест
Вся платком оплетена.
Поздоровалась и встала,
Земляку-бойцу под стать,
Деревенская, простая
Наша труженица-мать.
Мать святой извечной силы,
Из безвестных матерей,
Что в труде не износимы
И в любой беде своей;
Что судьбою, повторенной
На земле сто раз подряд,
И растят в любви бессонной,
И теряют нас, солдат;
И живут, и рук не сложат,
Не сомкнут своих очей,
Коль нужны еще, быть может,
Внукам вместо сыновей.
Мать одна в чужбине где-то!
- Далеко ли до двора?
- До двора? Двора-то нету,
А сама из-за Днепра...
Стой, ребята, не годится,
Чтобы этак с посошком
Шла домой из-за границы
Мать солдатская пешком.
Нет, родная, по порядку
Дай нам делать, не мешай.
Перво-наперво лошадку
С полной сбруей получай.
Получай экипировку,
Ноги ковриком укрой.
А еще тебе коровку
Вместе с приданной овцой.
В путь-дорогу чайник с кружкой
Да ведерко про запас,
Да перинку, да по

On the way to Berlin
On the way to Berlin
The gray feather is curls.
The wires of the silent lines,
Branches soaked linden
The feather ramp was puffed like hook
On the sides of the machines sticking.
And wheels of guns, kitchens
Dirt and snow interfere with fluff.
And falls on the overcoat
Wet a wet snowstorm ...
Boring climate overseas,
Alien land is red -brick,
But the war by itself
And the earth is trembling habitually
Crushing crushed stone is tiled
Drinking from the roofs ...
Mother Russia, we are half a member
Your wheels have passed
Leaving behind somewhere
Your rivers is a headstock.
Long, long after the convoy
The alien was drawn to the edge of
The white color of your birch
And on the way he came to naught.
With the Volga, with ancient Moscow
How far you are!
Between us and you -
Three not our languages.
The late day is not Russian
Above the wrong side.
Crushing tile crushed stone
Wet in a puddle under the wall.
Everywhere inscriptions, marks,
Arrows, signs, badges,
Wire mesh rings,
Fence, doors, cells -
Everything is on purpose for longing ...
Our native mother was our native,
In the days of trouble and in the days of victories
No you are brighter and more beautiful
And there is no more desirable to the heart.
Thinking about the soldier
Not predicted to fate,
Even lie in the grave of the brotherly
It seems better in you.
And all the miles to the house,
Get to you to live
Come to those parts:
- Hello, my homeland!
Your warrior, servant of the people,
With honor it can report:
Fought for four years,
Rated from the campaign
And now he wants to live.
He fulfilled the duty for glory
Thy warships of the banners.
Who else has the right
Love you like him!
Changing day and night in battles,
Without taking off the caps per month,
Your warrior, defender-son,
Walked, hurried to you, dear,
On the way to Berlin ...
On the way imminent
Pooh Perin is swirling with a cloud.
Cities burned out of scrap
It smells of a faint pen.
And under the roar of the cannonade
East, from darkness and stench,
Like from hell,
The people flow along the highway.
Shocked, scorched,
All blood, diverse,
Gorky, pack, walking ...
East - one route.
East, through smoke and soot,
From one prison deaf
Europe is going on home.
Pooh Perin above her purge.
And on a Russian soldier
Brother Frenchman, Briton brother,
Brother Pole and all in a row
It’s like guilty with friendship
But they look cordial.
At an unknown intersection
For some counterclaim -
They themselves reach for a hairstyle
Hands of the girls dumb.
And from those speeches, smiles
The soldier himself is filled with paint:
Here is Europe, and thanks
Everyone speaks Russian.
He stands, liberator,
Cat with a star.
I, they say, help an amateur,
I am about that simple.
Like, such a service is our
Other flags do not reproach ...
- Hey, where are you, mother?
- And there,- home, son.
In a stranger, on the way, far away,
In the colorful gathering of human
Suddenly the words of the native speech,
Grandma in a fur coat, with a manual.
Old age, but not decrepitude
It is harnessed to that mm.
In the roadside cross
All with a scarf is braided.
I greeted and got up,
A fellow countryman to match,
Village, simple
Our Trustez-Mother.
Mother of the Holy Eternal Power
From unknown mothers,
That in work are not worn out
And in any trouble;
That fate, repeated
On Earth a hundred times in a row,
And they grow in love of sleepless,
And they lose us, soldiers;
And they live, and they will not turn their hands,
Do not close their eyes
If you are still needed, maybe
Grandchildren instead of sons.
Mother alone in a foreign land somewhere!
- Is it far to the yard?
- To the yard? There is no yard
And because of the Dnieper herself ...
Wait, guys, is not good
To that with a stash
I went home from abroad
Soldier's mother on foot.
No, dear, in order
Let us do, do not bother.
Firstly, the horse
Get with a complete harness.
Get equipment,
Cover your legs with a rug.
And you also have a cow
Together with the dedicated sheep.
On the road-road teapot with a mug
Yes, a bucket in reserve,
Yes the perink, yes