В бананово-лимонном Сингапуре, в буре,
Когда поет и плачет окен
И гонит в ослепительной лазури
Птиц дальний караван,
В бананово-лимонном Сингапуре, в буре,
Когда у Вас на сердце тишина,
Вы, брови темно-синие нахмурив,
Тоскуете одна...
И, нежно вспоминая
Иное небо мая,
Слова мои, и ласки, и меня,
Вы плачете, Иветта,
Что наша песня спета,
А сердце не согрето без любви огня.
И, сладко замирая от криков попугая,
Как дикая магнолия в цвету,
Вы плачете, Иветта,
Что песня недопета,
Что это лето где-то
Унеслось в мечту!
В банановом и лунном Сингапуре, в буре,
Когда под ветром ломится банан,
Вы грезите всю ночь на желтов шкуре
Под вопли обезьян.
В бананово-лимонном Сингапуре, в буре,
Запястьями и кольцами звеня,
Магнолия тропической лазури,
Вы любите меня.
In a banana-lemon Singapore, in a storm,
When the window sings and cries
And drives in blinding blue
Birds distant caravan
In a banana-lemon Singapore, in a storm,
When your heart is silent
You frowns dark blue,
Longing for one ...
And fondly recalling
Another sky of may
My words, and affection, and me,
You are crying, Yvette,
That our song is sung
And the heart is not warmed without the love of fire.
And, sweetly fading from the screams of a parrot,
Like wild magnolia in bloom
You are crying, Yvette,
That the song is undershot
What is this summer somewhere
Spent a dream!
In banana and moon Singapore, in a storm
When a banana breaks in the wind
You dream all night on the yellow skin
To the cries of monkeys
In a banana-lemon Singapore, in a storm,
Wrists and rings ringing,
Tropical blue magnolia,
You love me.
