Текст песни Александр Вертинский - Над розовым морем сл.-Г.Иванов

Слова Георгий Иванов, музыка Александр Вертинский

Над розовым морем вставала луна
Во льду зеленела бутылка вина

И томно кружились влюбленные пары
Под жалобный рокот гавайской гитары.

- Послушай. О как это было давно,
Такое же море и то же вино.

Мне кажется будто и музыка та же
Послушай, послушай,- мне кажется даже.

- Нет, вы ошибаетесь, друг дорогой.
Мы жили тогда на планете другой

И слишком устали и слишком стары
Для этого вальса и этой гитары.

Из «Отплытие на остров Цитеру» 1937 года.

В эмиграции Иванов возглавил «парижскую ноту» — группу соратников, провозгласивших отход от любых иллюзий, поиск «последней» простоты для выражения в литературе вечных тем. Эти принципы выразились в сборниках «Розы» (1931), «Отплытие на остров Цитеру:» (1937), «Портрет без сходства» (1950).
От поэзии Иванова зарубежных лет исходит некая «двойная» магия — предельной щемящей искренности в авторском самопостижении и дерзкой иронии над миром. Но обе эти стихии лирики, со временем постоянно углубляясь, так слились между собой, что породили трагическую мудрость, как бы лишенную конкретных чувств (обреченности, отчаяния или жажды развенчания сущего).

В 1937 г. Иванов издаст «Отплытие на остров Цитеру», в которой отчаяние и одиночество уже берут верх безусловно (отчаяние нарастало все тридцатые годы). Прежде всего, автор расстается с милым образом России в стихотворении "Россия - счастие, Россия - свет".
Монотонный, бормочущий повтор «Снега, снега, снега» — это попытка заговорить, заклясть небытие, пустоту. «Снега» подобны смертному савану. Всё стихотворение — попытка назвать неназываемое — то, что когда-то имело имя «Россия».

В тот же год Иванов написал «Распад атома». Мир «Распада атома» — мир, в котором рухнули 3 опоры: умерла вера в Бога. Умерла Россия. Умерло искусство. Ницше когда-то с богоборческой отчаянной радостью и решимостью громко возвещал: «Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили! <…> Никогда не было совершено дела более великого, и кто родится после нас, будет благодаря этому деянию принадлежать к истории высшей, чем вся прежняя история!» (82 год). Через 12 лет родился Иванов. Мир постепенно привыкал жить без Бога. Мировая война и революция в России убили веру в прогресс. «Серебряный век» обоготворил искусство и Красоту. Щедрую дань почитанию искусства как высшей ценности бытия отдал в юности и Георгий Иванов, вошедший в изящную словесность как младоакмеист. В 37 г., за год до издания «Распада атома» литературный критик Владимир Вейдле напечатал трактат, названный «Умирание искусства», он завершался словами: «Последняя отторженность от религии, от религиозного мышления, от укорененного в религии миросозерцания и миропостроения (заменяемого рассудочным мироразложением) не то что отдаляет искусство от церкви, делает его нерелигиозным, светским; она отнимает у него жизнь. Без видимой связи с религией искусство существовало долгие века. Но невидимая связь в эти века не прерывалась. <…> От смерти не выздоравливают. Искусство — не больной, ожидающий врача, а мертвый, чающий воскресения. Оно восстанет из гроба в сожигающем свете религиозного прозрения, или, отслужив по нем скорбную панихиду, нам придется его прах предать земле» (Вейдле В. Умирание искусства)

После Первой мировой войны, исчезновения старой России, вместе с ослаблением православия и вообще христианства, искусства (будь то музыка реальная или музыка в блоковском смысле) умирают, ибо их уже ничто не питает.

Такое восприятие жизни (понимание объективного трагизма существования) у многих эмигрантов.

При всём негативе позднее творчество очень философское, с проблесками, в которых все опровергаемые ценности утверждаются:
"Даже больше того. И совсем я не здесь,
Не на юге, а в северной царской столице.
Там остался я жить. Настоящий. Я - весь.
Эмигрантская быль мне всего только снится --
И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.

Lyrics by Georgy Ivanov, music by Alexander Vertinsky

The moon was rising over the pink sea
A bottle of wine turned green in ice

And couples languidly circling
To the plaintive rumble of a ukulele.

- Listen. Oh how long ago it was
The same sea and the same wine.

It seems to me that the music is the same
Listen, listen, it seems to me even.

“No, you are mistaken, dear friend.”
We lived then on a different planet

And too tired and too old
For this waltz and this guitar.

From "Departure to the Island of Tsiteru" 1937.

In exile, Ivanov led the “Paris Note” - a group of associates who proclaimed a departure from any illusions, the search for “last” simplicity to express eternal themes in literature. These principles were expressed in the collections of "Roses" (1931), "Departure to the island of Citeru:" (1937), "Portrait without similarity" (1950).
A certain “double” magic emanates from Ivanov’s poetry of foreign years — utter crushing sincerity in the author’s self-comprehension and daring irony over the world. But both of these elements of lyricism, constantly deepening over time, merged with each other so much that they gave rise to tragic wisdom, as if devoid of specific feelings (doom, despair, or the thirst for debunking things).

In 1937, Ivanov will publish “Departure to the Island of Tsiteru”, in which despair and loneliness already prevail unconditionally (despair has been growing all the thirties). First of all, the author parted with a sweet image of Russia in the poem "Russia - happiness, Russia - light."
The monotonous, muttering repetition of “Snow, snow, snow” is an attempt to speak, to swear nothingness, emptiness. "Snow" is like a mortal shroud. The whole poem - an attempt to name the unspoken - is what once had the name "Russia".

In the same year, Ivanov wrote "The Decay of the Atom." The world of the "Decay of the Atom" is a world in which 3 pillars collapsed: faith in God has died. Russia has died. Art has died. Nietzsche once with godless desperate joy and determination loudly proclaimed: “God is dead! God will not rise! And we killed him! <...> The work of a greater one has never been accomplished, and whoever is born after us will, due to this act, belong to a higher history than all previous history! ” (82 year old). After 12 years, Ivanov was born. The world gradually got used to living without God. World war and revolution in Russia killed faith in progress. The Silver Age enriched art and beauty. Georgy Ivanov, who entered the elegant literature as a young acmeist, also gave a generous tribute to the veneration of art as the highest value of being in his youth. In 37, a year before the publication of The Decay of the Atom, the literary critic Vladimir Weidle published a treatise entitled The Dying of Art, which ended with the words: “The last estrangement from religion, from religious thinking, from worldview and world-building (replaced by rational world expansion) is not something that alienates art from the church, makes it irreligious, secular; she takes his life from him. Without a visible connection with religion, art has existed for centuries. But the invisible connection in these centuries was not interrupted. <...> They do not recover from death. Art is not sick, awaiting a doctor, but dead, seeking Sunday. It will arise from the sepulcher in the burning light of religious insight, or, having served a mournful requiem for it, we will have to put it to dust ”(Weidle V. Dying art)

After the First World War, the disappearance of old Russia, together with the weakening of Orthodoxy and Christianity in general, art (be it real music or music in the Blok sense) die, because nothing feeds them anymore.

Such a perception of life (understanding the objective tragedy of existence) among many emigrants.

With all the negativity, later work is very philosophical, with glimpses in which all refuted values ​​are affirmed:
"Even more than that. And I'm not here at all,
Not in the south, but in the northern royal capital.
I stayed there to live. Present. I am all.
I just dreamed of emigrating reality -
And Berlin, and Paris, and dishonoring Nice.