Опа! Ну, точно Европа,
А какой-то заштатный городок.
Машина поломалась – жопа,
И тормознул здесь я на денёк.
Слякоть и серость – норма,
И в лужах от бензина пятна.
В баре под кружку пива,
Под гитару я спою ребятам:
Герань в горшках цветёт, собаки маются,
Так вот и жизнь идёт: то колется, то жалится.
Герань в горшках цветёт – все окна в зелени,
Провинция живёт, то в горе, то в веселии.
Поздно и всё уже серьёзно –
Я в гостях у местной мамзель.
На балконе накурю я звёздам,
И в её нырну постель.
Утром те же лужи:
Топаю в знакомый мне ларёк.
И машину починили к тому же –
Пора покидать городок.
OPA! Well, exactly Europe,
And some renal town.
The car was broken - ass,
And I braked here on the day.
Slush and gray - norm,
And in puddles from gasoline stains.
In the bar for a mug of beer,
Under the guitar, I will sing the guys:
Geranium in pots blooms, dogs are worn,
So life goes: it sills, it is so stupid.
Geranium in pots blooms - all windows in greenery,
The province lives, then in the mountain, then in merry.
Late and all seriously -
I am visiting local mother.
On the balcony I naku the stars,
And in her dive bed.
In the morning the same puddles:
I wrote in a familiar Larök.
And the car was fixed to the same -
It's time to leave the town.
