Спой мне боль.
Песни подростковые.
Ещё не поздно, мы же бестолковые.
Я всё помню: под этим потолком
вы мне снились немного другими.
Бог с ним, с ними.
Шарик на цепочке.
Ночь сквозь очки, сквозь бинокль на цокольном,
в подполе, в даль, в музыкальной шкатулке,
ниппели-втулки, от окна дуло.
Сидя на стуле, лежа под лампочкой,
"он любит детей и приносит тапочки"...
Я прячу тебя, чтоб никто не вздумал даже.
Спой мне истерику.
Сказки о потерянном времени
и семи хлебах.
Ах... в ногах правды нет,
я слушал тебя на кассетах:
Наконец-то лето.
Наконец-то лето пришло в наш город.
Наконец-то лето пришло.
Шагая по асфальту в ожидании
Дальнего-дальнего
Воя труб Небесных,
мол, нам всё известно
о ваших подвигах и драмах.
А мама мыла раму,
пока ты шёл домой под сиянием звёздным
и утирал слёзы тыльной стороной руки,
покинутый нами.
Sing me pain.
Teenage songs.
It's not too late, we are stupid.
I remember everything: under this ceiling
I dreamed you were a little different.
God be with him, with them.
Ball on a chain.
Night through glasses, through binoculars on the basement,
in the underground, into the distance, in the music box,
nipples-bushings, from the window blew.
Sitting on a chair, lying under a light bulb,
"he loves children and brings slippers" ...
I hide you so that no one even thinks.
Sing me a tantrum.
Tales of Lost Time
and seven loaves of bread.
Ah ... there is no truth at the feet,
I listened to you on cassettes:
Finally, summer.
Finally, summer has come to our city.
Finally, the summer has come.
Walking on the pavement while waiting
Far far
Howling pipes of heaven
Like, we know everything
about your exploits and dramas.
And mom washed the frame,
while you walked home under the starry radiance
and wiped away the tears with the back of his hand
abandoned by us.
