Всё, что было сделано в отместку,
всё, чему место в конце очереди.
Без тебя неинтересно,
нельзя даже подумать о тебе ночью.
Вспомнить бы тот год, когда стало навсегда
всё кончено.
В общих чертах хотя бы.
Конечно, всего не упомнить.
Но то, что меня оказалось достаточно
просто поманить
пальцем...
я бы остался в прохладе дышать
на ладони
и рассказывать тебе
что-нибудь...
ты была недолгая, как цвет яблони,
будто бы вот-вот проронит,
но не проронила ни слова...
ядерная зима бродила
по школьному корту в июле,
злые ветры дули
из окна в комнату,
я писал песни про темноту.
Под самым солнцем,
когда отбрасывал всё ненужное,
и в том числе и свою тень...
становился простеньким,
простирался над собой
и собой любовался,
как свет баловался мной,
как свет во мне отражался,
будто бы я растворялся на свету...
и совершенно точно знал,
что невозможно уничтожить красоту.
Ангелы уезжают плацкартными
затхлыми поездами
в опизденевшей осени
с утра до вечера
в летние лагеря
запекать картошку в углях
и забывать Алёшку, бля...
стисни зубы,
как когда я пытался
«запомнить тебя такой»
в какой-то рубашке,
но чёрт её знает какой,
которая мне так нравилась,
но, наверно, уже сто раз порвалась...
когда ты ничего не могла собой украсить,
но жизнь мою украсила,
когда тебе от силы-то было, там,
всего-навсего...
All that has been done in revenge
all that place at the end of the line.
It’s not interesting without you
you can’t even think of you at night.
To recall the year when it became forever
everything is over.
In general terms, at least.
Of course, just not to mention.
But what turned out to be enough for me
just beckon
with a finger ...
I would be cool to breathe
on the palm
and tell you
anything...
you were short like the color of an apple tree
as if about to utter,
but did not say a word ...
nuclear winter roamed
on the school court in July,
evil winds blew
from window to room
I wrote songs about the dark.
Under the sun
when he discarded all unnecessary
including its shadow ...
became simple
extended over itself
and admired himself
how the light dabbled in me
how the light reflected in me
as if I were dissolved in the light ...
and knew exactly
that it’s impossible to destroy beauty.
Angels leave reserved
stale trains
in late autumn
from morning to evening
to summer camps
bake potatoes in the coals
and forget Alyoshka, fucking ...
grit your teeth
like when i tried
“Remember you like that”
in some shirt
but what the hell does she know
which I liked so much
but probably already a hundred times torn ...
when you couldn’t decorate yourself,
but decorated my life
when you were out of strength there
just ...
