Вместо привычной сортирной сатиры,
Выкриков матом в бездумное поле,
Я расскажу про войну без мундиров.
Я покажу квинтэссенцию боли.
Если б не мама, то девочка Женя
Вряд ли бы выжила в жилах блокады.
Самое долгое голое время.
Первых полгода холодного ада.
Маленькой девочке не до награды,
Не до медалей за подвиг, за храбрость.
Просто жила она в офисе ада…
Город, на годы забывший про радость.
В семь осознать фразу «голод – не тетка»,
Между сугробами с мамой по следу.
Мертвым увидеть живого ребенка…
Двести грамм хлеба на день без обеда.
Взгляды безумцев запомнить навеки,
Резавшим трупы грозить кулаками.
Голод, что всё оголил в человеке,
Делал родных из-за каши врагами.
Бомбоудара бояться до дрожи,
Бегать и прятаться целые сутки…
Первое время… но голод поможет:
Кончатся силы – опустятся руки.
Жертвы осколков, в быту – «самовары».
Ног не хватает им, едут на санках…
Вдоль мертвых улиц… без сил… под ударом.
«Дать бы тем сдачи…» Но люди не танки.
Эти три года, лишившие детства,
Боль и тоску осветили публично.
Внуки войны получили в наследство
«Спины в кнутах» и на Пасху куличик.
Бабушка Женя – свидетель немого.
Не было битв, гарнизонов и танков.
В городе «Л» было всё по-другому.
Здесь до сих пор не завышена планка.
Instead of the usual toilet satire,
Shouts obscene in a thoughtless field,
I will talk about the war without uniforms.
I will show the quintessence of pain.
If not for mom, then the girl is Zhenya
It is unlikely that I would have survived in the veins of the blockade.
The longest naked time.
The first six months of cold hell.
The little girl is not up to the reward
Not to medals for feat, for courage.
She just lived in the office of hell ...
The city, which has forgotten about joy for years.
At seven, realize the phrase "Hunger is not aunt",
Between the snowdrifts with mom in the trail.
The dead to see a living child ...
Two hundred grams of bread for a day without lunch.
The views of the madmen to remember forever,
Threaten the corpses to threaten with fists.
Hunger that exposed everything in a man,
He made relatives because of the porridge by enemies.
Bombroboudar is afraid to trembling
Run and hide for a day ...
At first ... but hunger will help:
The forces will end - hands will drop.
Victims of fragments, in everyday life - "samovars".
The legs are not enough for them, they go on the sled ...
Along the dead streets ... without strength ... under the blow.
“Give the change ...” But people are not tanks.
These three years, having deprived childhood,
Pain and longing were lit by publicly.
The grandchildren of the war inherited
“Backs in the whips” and on Easter a wreck.
Grandmother Zhenya is a witness.
There were no battles, garrisons and tanks.
In the city of "L" everything was different.
The bar is still not overstated here.
