Боюсь смотреть в твои глаза
и врать, что завтра мы проснемся
живые, трезвые. Сказать
спасибо солнцу.
Боюсь надеть тебе кольцо
и написать: отпанковался!
Стоять с отравленным шприцом.
Белеют пальцы.
Рвутся струны, рвутся нервы.
Я никогда не буду первым,
я никогда не буду верным,
я никогда не буду честным,
я никогда теперь не буду.
Мне с каждым днем трудней дышать,
я горб рощу себе на шее.
Так тяжело. За шагом шаг,
и гарью веет.
И я один среди руин
кричу сквозь ночь: отпанковался!
Среди пустых цветных витрин
за хвост попался.
Рвутся струны, рвутся нервы.
Я никогда не буду первым,
я никогда не буду верным,
я никогда теперь не буду.
И день как ночь, и ночь как день.
Старик совсем... Отпанковался...
Теперь бы мне лечить мигрень.
Я помешался.
Усталый сел за старый стол,
глаза вылазят из орбит.
Я до конца почти дошел:
осталось пить,
осталось пить.
I'm afraid to look in your eyes
and lie that tomorrow we wake up
Live, sober. To tell
Thanks to the sun.
I'm afraid to wear a ring
And write: disparaged!
Stand with poisoned syringe.
White fingers.
Strings are torn, the nerves are torn.
I will never be the first
I will never be faithful
I will never be honest
I will never now.
Every day it is difficult to breathe
I am hurried to my neck grove.
So hard. Step step,
And Garoy fes.
And I'm alone among the ruins
Shouting through the night: dispared!
Among empty color showcases
Behind the tail caught.
Strings are torn, the nerves are torn.
I will never be the first
I will never be faithful
I will never now.
And day like night, and night as day.
The old man is completely ... unpackled ...
Now I would treat migraine.
I have fun.
Tired sat for the old table,
Eyes will shoot out orbits.
I almost reached the end:
It remains to drink
It remains to drink.
