Я проткнул свою руку шилом
И теперь вся ладонь занемела,
Я хотел, чтобы было красиво,
Хоть и выглядит скверно.
Пьяная мразь злорадствовала
– Тоже, мне, горе…
А кровь текла по канализации
В балтийское море.
Я мечтал видеть их повешенными…
Тех, кто меня окружал
Перестрелять, как собак бешенных…
Один из них мне сказал
– Ты дерьмо! Ты никому не нужен!
Я ответил, что нужен всем,
А в его зрачках суженных
Отсвечивал Вифлеем.
Потом я бил ему морду,
И меня оттаскивали бляди,
Одну из которых, по ходу,
Я отодрал. На кровати
В прокуренной комнате, я проснулся
…Окошко царапал снег…
Люди ходили по улице.
Среди них был только один человек.
Он зашёл в эту комнату. Мне стало плохо.
… Кажется, это было воскресение…
Он схватил мою руку – Послушай, Лёха,
Я русский поэт Сергей Есенин!
– Отстань от меня! – закричал я в ужасе,
– Ты повесился, предварительно вырезав вены
Ещё в прошлом веке! – и комната кружится,
Выворачивая свои стены.
I pushed my hand to shill
And now the whole palm has grieved,
I wanted to be beautiful,
Although it looks bad.
Drunk scum aggravated
- too, me, grief ...
And blood flowed on sewage
To the Baltic Sea.
I dreamed of seeing them hanged ...
Those who surround me
Restrained like dogs of mad ...
One of them told me
- You shit! You do not need anyone!
I replied that everything was needed,
And in his pupils narrowed
Removed by Bethlehem.
Then I beat him face
And I was taught the whores,
One of which, along the way,
I pulled out. On the bed
In the smoked room, I woke up
... the window scratched the snow ...
People walked down the street.
Among them was only one person.
He went into this room. I became bad.
... it seems it was a resurrection ...
He grabbed my hand - Listen, Lech,
I am Russian poet Sergey Yesenin!
- Leave me alone! - I shouted in horror,
- You hanged himself, having pre-cut the veins
Back in the past century! - and the room is spinning,
Turning off its walls.
