(кавер версия сокращенно на мотив "Прощальной Олимпийской" несравненной Александры Пахмутовой)
Я поведаю сказку такую:
Что в ней вовсе не встретится слов!
Я картинками всё нарисую,
Про медведя, лису и любовь!
Нарисую вам Машеньку снова,
И разлуку ещё и шары!
А вот грустного этого слова
Не услышите вы до поры!
Нарисую вам серого волка!
И красивые чьи-то глаза!
Под зелёную новую ёлку
Тихо скатится ваша слеза!
Нарисую ветра и заботы,
Поезда и хороших людей
И погибшую нашу пехоту,
И потерянных наших детей.
Нарисую вам зёрнышки в хлебе
И Афины Паллады Сову
И весёлое солнышко в небе
И под Щорсом траву-мураву.
Нарисую вам песню Гренада,
Мы вам с мамой ее пропоем.
Нарисую вам детство, ребята
Сказку жизни поймете потом.
Я поведаю сказку такую
Что в ней вовсе не встретится слов!
Я вам детство свое нарисую!
И мечту, и весну, и любовь!
Пусть вам сказка такая приснится.
Пусть к вам зайчик прискачет опять.
Пусть он рядышком с вами ложится.
Пусть всю жизнь будет вас согревать.
Пусть вам сказка такая приснится.
Пусть к вам зайчик прискачет опять.
Пусть он рядышком с вами ложится.
Спать малышки, любимые, спать.
(Ленинград, 1979, у главпочты,
пел Вове и Свете, как колыбельную
песня-предсказание Машеньки)
(cover version abbreviated as the farewell Olympic motif of the incomparable Alexandra Pakhmutova)
I will tell a story like this:
That there are no words in it at all!
I'll draw everything with pictures,
About the bear, fox and love!
I’ll draw you Mashenka again,
And the separation also balls!
And here is the sad word
You will not hear for the time being!
I will draw you a gray wolf!
And someone’s beautiful eyes!
Under the green new tree
Quietly slide your tear!
Draw the wind and care
Trains and good people
And perished our infantry,
And the lost of our children.
I will draw you grains in bread
And Athens Pallas Owl
And a cheerful sun in the sky
And under Schors grass-ant.
I’ll draw you a song Grenada,
Mom and I will sing it to you.
I'll draw you childhood guys
You will understand the tale of life later.
I will tell a story like this
That there are no words in it at all!
I’ll draw my childhood for you!
And a dream, and spring, and love!
Let you dream such a fairy tale.
Let the bunny jump to you again.
Let him lie down next to you.
May it warm you all your life.
Let you dream such a fairy tale.
Let the bunny jump to you again.
Let him lie down next to you.
Sleep babies, darlings, sleep.
(Leningrad, 1979, at the main post office,
sang to Vova and Sveta, like a lullaby
Mashenka's prediction song)
