Едва сады, встречая осень,
Возденут сучья-раскоряки -
Я слышу гулкие колеса
И камень гложущие траки.
Шурша, за банками солений
Листовку вражескую прячу.
Я – дух убитых поколений,
Встречаю снег на старой даче.
Я обитаю в зоне риска,
Я вне сезона, вне сознания.
И забиваю черным списком
Пазов белесое дыханье.
Я на восток не убегаю.
Живу среди пустых скворешен,
И чую: дышится снегами
И переменою скорейшей.
Я – отщепенец, я – подонок.
Мои костры пылают смрадно,
Потоки серых пятитонок
В Сибирь напутствуя злорадно.
Моя ботва пылает дымно.
И мне в разрывах непогоды
Качают крыльями интимно
Посланцы мира и свободы.
Вдали курлычет электричка.
Там на Москву берут билеты.
А я – отбившаяся птичка
В просторах вымершего лета.
Моя земля – ты не уснула.
Твои равнины – как нирвана.
Ты внемлешь внутреннему гулу
Грядущего Гудериана.
Ложатся припорохи Нави
На лоб единственного руса,
На подмороженные травы,
На черноту Десны и Рузы.
О как вокруг светло и пусто!
И, по-немецки окликая,
Ко мне по заморозкам с хрустом
Идет вселенная иная.
Barely gardens, meeting autumn,
Building bitch -
I hear the hear wheels
And the stone is the tattures.
Budsha, for the banks of pickles
Leaflet enemy hiding.
I am the spirit of killed generations,
Meet the snow on the old dacha.
I dwell in the risk area,
I am outside the season, out of consciousness.
And scoring a black list
Grocery grooves.
I'm not running to the east.
I live among empty squudes,
And I feel: breathing with snow
And the change of speedy.
I am a sprawle, I am a tiller.
My bonfires are scratching
Fights of gray pentons
In Siberia, contacting evil.
My top is glowing smoke.
And I'm in the gaps of bad weather
Swing wings intimate
Messengers of peace and freedom.
Departed by the leaps of the train.
Tickets take tickets there.
And I am a fucking bird
In the expanses of extinct summer.
My earth - you did not fall asleep.
Your plains are like Nirvana.
You enter the inner hum
Coming Guderian.
Navi's judgings lie
On the forehead of the only Rus,
For frozen herbs,
On the blackness of the gums and ruses.
Oh how around light and empty!
And, in German winding,
To me on frosts with crunch
The universe is different.
