Текст песни Алексей Витаков - Гробовщик

Помнит голос мой век иной,
С голоса не взящи.
Владел им когда-то давным-давно
Всегда хмельной гробовщик.

Стружка к стружке, доска к доске,
Сказочно пахла ель.
Чертеж нехитрый, а боль в виске -
Это, конечно, хмель.
Доска к доске, голова в тоске -
Это, конечно, хмель.

Он жил безбедно, неслись года,
Пришла к нему седина.
Одна горчинка, беда - не беда:
Он сладость греха не знал.

Однажды ночью, когда мела
Метель, нагоняя страх.
Дверь заскрипела, и в дом вошла
Та, что являлась в снах.

Был шепот ее страшней, чем крик:
"Мне бы к рассвету дня
Гроб, но нечем платить, старик.
Хочешь - возьми меня".

Вначале смутился он, а потом
Подумал: "Ведь я живой!
За целую жизнь не знал мой дом
Подобного ничего.

Пусть проклянет меня белый свет!
Господи, отвернись!"
А вслух произнес он: "Вот табурет.
Расчет подождет, садись".

Упала стружка, доска к доске,
Сказочно пахла ель.
Чертеж нехитрый, а боль в виске -
Это, конечно, хмель.
Доска к доске, голова в тоске -
Это, конечно, хмель.

Качался старенький потолок,
Старик был на тень похож.
По пальцам часто бил молоток,
Зло усмиряя дрожь.

Луна светила в открытый лоб,
На руки бросала блик.
И нежен, как никогда, был гроб,
И как никогда, старик.

Лишь первый луч темноту рассек,
Работу он завершил
И тихо вымолвил: "Ну вот и все.
Расчет подождет. Спеши".

Горючий пот да табачный дым
Выжгут рассвет из глаз.
До смерти будет стоять пред ним
Эта ночная мгла.

До самой смерти еще не раз
Он женщину вспомнит ту.
И будет ждать гробовщик заказ,
В хмелю хороня мечту.

Remembers my eyelid voice,
With voices do not take.
Owned them once a long time ago
Always a crumpler.

Chips to chips, board to board,
Fabulously smelled fir.
Drawing is simple, and pain in the temple -
This is, of course, Hop.
Board to board, head in longing -
This is, of course, Hop.

He lived sneakly, rushing the year,
Came to him gray.
One mustard, trouble - not trouble:
He did not know the sweetness of sin.

Once at night when chalk
Blizzard, catching up.
The door creaked and entered the house
That, which was in dreams.

It was a whisper of her scary than a cry:
"I would like the dawn of the day
Coffin, but nothing to pay, old man.
Want - take me. "

Initially he was embarrassed, and then
Thought: "After all, I live!
For a whole life I did not know my home
Nothing anything.

Let me curse the white light!
Lord, turn away! "
And it said out loud: "Here is a stool.
Calculation will wait, sit down. "

Fell chips, board to chalkboard,
Fabulously smelled fir.
Drawing is simple, and pain in the temple -
This is, of course, Hop.
Board to board, head in longing -
This is, of course, Hop.

Rather an old ceiling,
The old man was like a shadow.
On the fingers often beat the hammer,
Evil as smirling.

The moon shone in the open forehead,
On the hands threw a glare.
And gentle as ever, there was a coffin,
And more than ever, old man.

Only the first beam in the dark
He completed work
And quietly dug: "Well, that's all.
Calculation will wait. Hurry. "

Combustible sweat yes tobacco smoke
Burn out dawn out of the eyes.
Before death will stand before him
This night mound.

Until death more than once
He will remember the woman.
And will wait for the ultimate order
In Khononya Dream.