Какой-то двадцать первый год.
Портрет царя, как злая шутка.
Какой-то там переворот.
Нева штыком сверкает жутко.
Нести засохший хлеб тайком
Для недотроги ученицы.
О, Боже, как же далеко
С руки слетевшая синица.
Как далеко горит свеча
Немого замка в черных скалах
И озеро с названьем: Чад.
Лишь запах затхлый из подвалов.
Гори меж пальцами строка.
Живите, колдуны и маги.
Гори, строка, гори пока
Горят сердца огнем отваги.
Гори пока, хотя б одна
Душа полна святого вздора,
Пока срывает с плеч весна
Ветрами плащ конкистадора.
Пока труба не скажет: «Нет!» –
Губам, не знающим смиренья.
Прекрасна будет смерть вдвойне
На высшей точке вдохновенья!
С трибуны крикнуть: «Господа!»
Назло кожанкам меднолицым,
Чтобы восторженное: «Да!»
Прочесть во взгляде ученицы.
Бежать и воронье дразнить.
И обижаться, как подростку.
И с беспризорником смолить
В подвале затхлом папироску.
Some kind of twenty-first year.
Portrait of the king, like an angry joke.
Some kind of coup there.
Neva sparkles with a bayonet terribly.
Carry dried bread secretly
For a short -term student.
Oh, God, how far
A flying tit from the hand.
How far a candle burns
Dumb castle in black cliffs
And the lake with the name: Chad.
Only the smell of a musty of the basements.
Gori between the fingers line.
Live, sorcerers and magicians.
Gori, line, Gori for now
The hearts burn with fire of courage.
Gorny for now, although one
The soul is full of holy nonsense,
So far, spring is torn off his shoulders
Winds of the Constadore cloak.
Until the pipe says: "No!" -
Lips who do not know humility.
Death will be doubly beautiful
At the highest point of inspiration!
Shout from the rostrum: "Gentlemen!"
Spite of leather women copperlice,
To enthusiastic: "Yes!"
Read the student's gaze.
Run and a crow to tease.
And be offended like a teenager.
And to die with homeless
In the basement, a shoved cigarette.
