Текст песни Альфред Шнитке - Жёлтый звук. Картина 3

Арьерсцена: две большие красно-коричневые скалы, одна — заострённая, другая — округлая и крупнее первой. Фон — чернота. Между скалами — великаны. Они о чём-то жалобно шепчутся, то попарно, то все вместе, сближаясь головами. Тела остаются неподвижными. Co всех сторон, быстро сменяя друг друга, падают яркие лучи (синие, красные, фиолетовые, зелёные, многократно сменяющиеся). Далее все эти лучи сбегаются к центру и смешиваются. Всё остается неподвижным. Великаны едва различимы. Внезапно исчезают все краски. Ha секунду становится черно.

Потом на сцену вползает матово-жёлтый цвет, постепенно становящийся всё более интенсивным, и в конце концов сцена приобретает яркую лимонно-жёлтую окраску. С усилением света музыка уходит вглубь и становится всё темнее (её движение напоминает движение улитки, протискивающейся в свою раковину). Процесс двух этих движений на сцене сопровождает только свет: никаких предметов. Достигнуто самое яркое освещение, музыка переплавлена. Великаны вновь различимы, неподвижны и смотрят вперёд. Арьерсцена и пол — чёрные. Длинная пауза.

Вдруг из-за сцены доносится резкий, исполненный ужаса теноровый голос, в очень быстром темпе выкрикивающий совершенно невнятно какие-то слова. Пауза. На минуту становится темно.

Archesen: two large red-brown cliffs, one is pointed, the other is round and larger than the first. The background is blackness. Between the rocks are giants. They whisper about something plaintively, then in pairs, then all together, getting closer to their heads. The bodies remain motionless. CO of all sides, quickly replacing each other, bright rays fall (blue, red, purple, green, repeatedly changing). Further, all these rays run to the center and mix. Everything remains motionless. Giants are barely distinguishable. Suddenly all the colors disappear. Ha for a second becomes black.

Then, a matte-yellow color crepts on the stage, gradually becoming more intense, and in the end the scene acquires a bright lemon-yellow color. With an increase in light, the music goes deeper and becomes darker (its movement resembles the movement of a snail, squeezing into its sink). The process of these two movements on the stage accompanies only light: no objects. The most vivid lighting has been achieved, the music is re -melted. The giants are again distinguishable, motionless and look forward. Architects and floor are black. Long pause.

Suddenly, from the scene there is a sharp, horror, a tenor voice, at a very fast pace, shouting completely inadvertently some words. Pause. It becomes dark for a minute.