Текст песни Альфред Шнитке - Жизнь с идиотом. Действие 1

Опера «Жизнь с идиотом» (1990-1991)
либретто Виктора Ерофеева
Действие 1

Нидерландская опера, постановка Б. Покровского
Я — Dale Duesing, Romain Bischoff (baritones)
Жена — Teresa Ringholz (soprano)
Вова — Howard Haskin (tenor)
Сторож — Leonid Zimnenko (bass)

vocal ensemble and Rotterdam Philharmonic Orchestra
Mstislav Rostropovich (conductor, piano)
Amsterdam, Het Muziektheater, April 1992

***

ХОР: Жизнь с идиотом полна неожиданностей.
Я: Мой Вова, моё наказание.
ЖЕНА: Как ты мог его выбрать? Ты с ума сошёл!
ХОР: Сам дьявол мутит.
ЖЕНА: У тебя будет сын, Вова, ты будешь гордиться им!
Я: Я твой сын, Вова!
ЖЕНА: Вова, Вова, Вова!
ХОР: Жизнь с идиотом полна неожиданностей.
Я: Друзья поздравили меня с идиотом.
ХОР ДРУЗЕЙ: Это, поверь нам поверь, ничего.
ЖЕНА: Обнимали, тискали, целовали в щёки.
Я: Я растерянно улыбался, голова кружилась, мелькали руки, улыбки; я целовал друзей в щёки, обнимал их и тискал.

ХОР ДРУЗЕЙ: Клубились пары дружбы. Признаться, мы опасались худшего, ведь были все основания опасаться худшего, а тут на тебе — жизнь с идиотом; наказание лёгкое, необременительное, можно даже сказать, вовсе не наказание; смотря, конечно, как смотреть, так вот, если смотреть сквозь прореху наших времён, то в таком наказании угадывается тайная форма доверия (тебе всё-таки не все пути закрыты!), новый род жизнедеятельности, скорее поручение, чем порицание. Словом, миссия. Тем более, добавим, что предоставлен выбор. Они проявили к тебе снисхождение…

Я: Я был мнителен в ту зиму, мнителен и беспокоен, и мир опрокинулся в мою мнительность, границы между предметами размылись; курились сладковатые пары.

Я И ХОР ДРУЗЕЙ: Друзья с новой силой меня целовали, и я целовал их — так мы целовались.

ХОР ДРУЗЕЙ: Старик, есть счастье в несчастье. Чего греха таить, тебе всегда несколько недоставало сострадания; слабовато — дружески щурились друзья, — у тебя с этим делом, по этой части.

ЖЕНА И ХОР: И его несчастная жена тоже кивнула: слабовато.
Я: Ну, слава богу, ну, слава богу!
ХОР ДРУЗЕЙ: Они проявили к тебе снисхождение.
Я: Наконец-то я понял, за что меня наказали: за недостаток сострадания.

ХОР ДРУЗЕЙ: Поднялся смех. Мы все наслаждались своим остроумием. Мы чокнулись. Мы чокнулись. Мы чокнулись.
ЖЕНА: Мы чокнулись. Мы много и вкусно ели.
Я: Однажды попались рябчики в сметане. Так мы их съели. А почему бы нам было не съесть рябчиков в сметане? В сметане они были совсем как живые.

Я: Я не спорил с друзьями. Не видел в том проку. Я вынашивал свой идеал идиота. Совсем не хотелось брать какого-нибудь случайного олигофрена: оплывшее пористое лицо, заплёванный подбородок, подёргивание исковерканных рук, мокрые штаны.
ХОР ДРУЗЕЙ: Загромождение жизненного пространства — и ничего больше.
Я: Я мечтал о совершенно иной патологии — блаженной, юродивой патологии, народной по форме и содержанию. Я представлял себе степенного лукавого старца с востреньким глазом цвета выцвешего неба. Пьёт чай вприкуску, лик светлый и чистый, а набежит рябь безумия — сам дьявол мутит. Амбивалентный такой старичок. Я собрался взять блаженного не для развлечения, а по нутряному, жизненному расчёту. Страшно жить на свете, господа!

ХОР ДРУЗЕЙ: Страшно жить на свете, господа! Страшно жить на свете, господа!
Я: Ну, вот — и отрыгнулось. Простите великодушно. У меня была новенькая и весьма сносная жена.
ЖЕНА: А старая умерла. От скарлатины.
ХОР ДРУЗЕЙ: Ей неверный диагноз поставили и неверно лечили. Она умерла.
Я: Я вдовец. И новенькая тоже умерла. Несчастная женщина! Как она любила Пруста!
ЖЕНА: Как я любила Пруста!

(появляется Пруст, кланяется, танцует и исчезает)

ЖЕНА: Мне бы читать и читать до счастливой старости Пруста и готовить мне жульенчики из шампиньонов! А меня зверски убили…

<…>

Opera "Life with an idiot" (1990-1991)
Libretto Viktor Erofeev
Action 1.

Netherlands Opera, Statement B. Pokrovsky
I - Dale Duesing, Romain Bischoff (Baritones)
Wife - Teresa Ringholz (Soprano)
Vova - Howard Haskin (Tenor)
Watchman - Leonid Zimnenko (Bass)

VOCAL ENSEMBLE AND ROTTERDAM PHILHARMONIC ORCHESTRA
Mstislav Rostropovich (CONDUCTOR, PIANO)
Amsterdam, Het Muziektheater, April 1992

***

Chorus: Life with an idiot is full of surprises.
I: My Vova, my punishment.
Wife: How could you choose him? Are you crazy!
Chorus: the devil himself is mutit.
Wife: You will have a son, Vova, you will be proud of them!
I: I am your son, Vova!
Wife: Vova, Vova, Vova!
Chorus: Life with an idiot is full of surprises.
I: Friends congratulated me with an idiot.
Choir friends: This, believe us, believe, nothing.
Wife: hugged, squeezed, kissed in cheeks.
I: I smiled confusedly, my head was spinning, my hands, smiles melted; I kissed friends in the cheek, hugged them and tiscala.

Choir of friends: Couples of friendship. To confess, we feared the worst, because there were every reason to fear the worst, and here you are life with an idiot; Punishment is light, unscrewing, can even say, not at all punishment; It depends on, of course, how to look, so, if you look through the bandage of our time, then in such a punishment there is a secret form of trust (you are still not all the ways closed!), New life of life, rather an order than the censure. In short, mission. Moreover, add that the choice is granted. They showed to you ...

I: I was negative in that winter, Mnitelin and was worried, and the world overturned into my imperitution, the boundaries between the subjects were blurred; Sweet Couples smoked.

I and the choir of friends: friends with a new force kested me, and I kissed them - so we kissed.

Choir of friends: Old man, there is happiness in misfortune. What kind of sin, you always disadvantaged compassion; Weakly - Friendly pucked friends, - You have this work with this part.

Wife and choir: And his unfortunate wife nodded too: poorly.
I: Well, thank God, well, thank God!
Choir of friends: They showed the condesception to you.
I: Finally, I understood that I was punished for what: for the lack of compassion.

Choir of friends: Raised laughter. We all enjoyed our wit. We laughed. We laughed. We laughed.
Wife: We laughed. We ate a lot and tasty.
I: once fell ridges in sour cream. So we ate them. And why didn't we eat the gyms in sour cream? In the sour cream they were quite like alive.

I: I did not argue with friends. I have not seen in that proc. I put out my ideal idiot. I didn't want to take some random oligofren at all: the flooded porous face, the opposite chin, twitching the sperm hands, wet pants.
Choir of friends: Zooming the living space - and nothing more.
I: I dreamed of completely different pathology - the blissful, oarodie pathology, folk in form and content. I represented myself a powerful evil elder with the soul of the color of the abandoned sky. Tea tea is injected, the face is light and clean, but the madness ripples - the devil himself is mutton. Ambivalent such an old man. I am going to take a blissful not for entertainment, but on interior, life calculation. Scary to live in the world, gentlemen!

Choir of friends: Scary to live in the world, gentlemen! Scary to live in the world, gentlemen!
Me: Well, here - and rejected. Sorry generously. I had a new and very worn wife.
Wife: And the old died. From scarletna.
Choir of friends: her incorrect diagnosis was put and misunderstood. She died.
I: I am a widower. And new too died. Unhappy woman! How she loved Pruts!
Wife: How I loved Pruts!

(Proust appears, it is bounted, dancing and disappears)

Wife: I would read and read before the lucky old-age Prut and cook me sumps from champignons! And I brutally killed me ...

<...>