Было время, процветала
В мире наша сторона:
В воскресение бывала
Церковь божия полна;
Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.
Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, —
Тихо все — одно кладбище
Не пустеет, не молчит —
Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо бога просят
Упокоить души их.
Поминутно места надо,
И могилы меж собой,
Как испуганное стадо,
Жмутся тесной чередой.
Если ранняя могила
Суждена моей весне —
Ты, кого я так любила,
Чья любовь отрада мне, —
Я молю: не приближайся
К телу Дженни ты своей;
Уст умерших не касайся,
Следуй издали за ней.
И потом оставь селенье.
Уходи куда-нибудь,
Где б ты мог души мученье
Усладить и отдохнуть.
И когда зараза минет,
Посети мой бедный прах;
А Эдмонда не покинет
Дженни даже в небесах!
There was a time flourished
In the world of our party:
Sunday was
The Church of God is complete;
Our children in the noisy school
Voices were heard,
And glittering in the bright field
Hammer and fast spit.
Now the church was empty;
School muffled locked;
Niva idly overripe;
Grove dark empty;
And selenium, as the housing
Pogorelov, is -
Quiet all - one cemetery
Not emptying, is not silent -
Every minute of the dead are,
And the cries of the living
Anxious God asked
Can appease their souls.
Every minute is necessary to place,
And graves among themselves,
As the frightened herd,
Huddle close succession.
If an early grave
SRA my spring -
You, whom I loved so much,
Whose love is joy to me -
I pray: do not come near
By Jenny body you his;
Set the dead do not touch,
We should be issued for it.
And then leave the town.
Go away somewhere,
Where only you can torment the soul
Delight and relax.
And when the infection blowjob
Visit my poor ashes;
And Edmond will not leave
Jenny even in heaven!
