Текст песни Алина Кудряшева - Ты будешь шкипером, боцманом, черте кем...

Ты будешь шкипером, боцманом, черти кем, ты там, где над головой паруса дрожат,
Ты будешь ходить, командовать, спать в теньке, курить, ворчать, потягивать оранжад,
Ты будешь таким прекрасным - что хоть рисуй. Смеешься, бродишь, держишься молодцом
Я буду дубовой женщиной на носу. С облезлым от соленой воды лицом.

В миру, говорят, октябрь - какая чушь. Плывем - отставить слякотный произвол,
Точней, это ты плывешь, а вот я - лечу, касаясь горячей грудью прозрачных волн.
И с этих пор, с расширенных влажных пор на темной коже моих деревянных рук
Не примет наш корабль самый дальний порт, не встретит нас в порту самый лучший друг,

Не грянет в нашу честь всепланетный гимн, не шепчет наше имя жара в песках.
Я вижу: утро входит в рассвет нагим - выходит в теплой пене и лепестках,
Я вижу ветер, греющийся в воде, я вижу время, спящее в глубине,
Я вижу всё ничто, никуда, нигде, всё то чужое, дальнее, не при мне,

Мне мастер сделал губы теплей луны и волосы мягче чаячьего пера,
И я боюсь свободы и тишины, и я хочу проснуться живой с утра,
И я живу - без всякой на то волшбы, как жить могла бы там, на земле, в Москве
Но, знаешь, ты меня обрекаешь быть, спасибо тебе, да будь ты проклят, мой свет.

Да будь ты проклят за эту морскую твердь, за руки, приколоченные к бортам,
За то, что я теперь не могу не петь, а там могла - я столько могла бы там,
Спасибо сказать? Спасибо, в душе темно, ни вверх, ни вниз, на уровне - так держать.
Да будь ты проклят за то, что я стала мной. Кури. Ворчи. Потягивай оранжад.

You will be a skipper, a boatswain, who the hell are you, where the sails tremble over your head,
You will walk, command, sleep in the shade, smoke, grumble, sip an orangeade,
You will be so beautiful - that at least draw. Laugh, wander, keep up the good work
I will be an oak woman on her nose. With a face peeling from salt water.

In the world, they say, October is such nonsense. Swim - set aside slushy arbitrariness,
More precisely, it’s you swimming, but here I am flying, touching the transparent waves with a hot chest.
And from then on, from the expanded moist pores on the dark skin of my wooden hands
Our ship will not accept the farthest port, the best friend will not meet us at the port,

The all-planetary anthem will not strike in our honor, our name will not whisper heat in the sand.
I see: morning comes into the dawn naked - comes out in warm foam and petals,
I see the wind basking in the water, I see the time sleeping in the depths
I see everything is nothing, nowhere, nowhere, all that is alien, distant, not with me,

The master made my lips warmer than the moon and my hair softer than a tea feather
And I'm afraid of freedom and silence, and I want to wake up alive in the morning,
And I live - without any volsba, how I could live there, on earth, in Moscow
But, you know, you doom me to be, thank you, damn me, my light.

May you be damned for this firmament of sea, for your hands nailed to the sides,
Because now I can’t help but sing, and there I could - I could have been there so much,
Thank you say? Thank you, it’s dark in the soul, neither up nor down, at the level - keep it up.
Damn you for becoming me. Kuri. Grunts. Sip the orangeade.