иллюминация сшивает границы точки,
проходит месяц,
проходит год,
проезжаешь несколько городов
и остаешься в своем
нетронутом
щупальцами теневой субстанции,
вырожденной, выхоженной ненавистью, неясностью, частными выводами.
они словно тянутся под колесами металлических тел транспорта,
скрипя звуками, отдаленными от привычного образа жизни,
стены захлебываются и прорастают по периферии событий.
здесь нечему больше кричать птицей,
молчать рыбой,
слушаю стихию на страницах и в улицах,
продолжающих историю мира
сквозь запутанные многомерные карты путешествий по галактике
я стираю местоимения и больше не держу паузу,
стоя лицом к лицу с душой, бьющейся в судорогах в противофазе
с ритмами возрождения,
и, казалось, что выходя засветло, дорога должна закончится раньше,
и внутренняя темнота до сих пор намного глубже,
чем тысяча священных изречений,
произнесенных отдельно от рваной поэтики социума.
я смотрю вверх, вокруг, под ноги, объективно не зная,
есть ли что-то более близкое, чем оголенная бесконечность,
но эта легкость проплывает насквозь,
и уроборос улыбается, и ничего уже не нарушает дыхания
Illumination sews the boundaries of the point,
passes a month
a year is held
Drive several cities
And stay in your
Non-turret
Tentacles of the Shadow Substance,
degenerate, exhausted hatred, ambiguity, private conclusions.
They seem to stretch under the wheels of metal bodies of transport,
creaking with sounds distant from the usual lifestyle,
The walls are chopped up and germinate on the periphery of events.
there is nothing more shouting like a bird,
silent fish
I listen to the element in the pages and in the streets,
continuing the history of the world
Through the confusing multidimensional travel maps in the galaxy
I wash the pronoun and do not hold the pause anymore
Standing face to face with soul, beating in cramps in antiphase
With rhythms of rebirth,
And it seemed that leaving the clutch, the road would end earlier
And the inner darkness is still much deeper,
than a thousand sacred sayings,
Pronounced separately from the torn poetics of society.
I look up, around, under my feet, objectively not knowing,
Is there something closer than bare infinity,
But this ease sails through,
And the Umoboros smiles, and nothing disrupts breathing
