Текст песни Аля Кудряшева - Есть люди, которые

Есть люди, которые пишут такое прозрачное, как горное озеро с узкими берегами. Они сочиняют его и тут же прячут, чтобы никто, не дай бог, не топтал ногами, оно настолько тонкое, незаметное, как платье у короля, только настоящее, залетное, неземное, залетнее, чем-то насквозь заоблачным нас поящее.
Есть женщины, которые вьплядят столь прекрасными, что даже стыдно дышать с ними тем же воздухом, они на тебя посмотрят - ну только раз, на миг - и можно счастливым сдохнуть, и каждый вот сдыхал, они такие легкие, незнакомые, одновременно слабенькие и сильные - вот, кажется, только что ведь поил молоком ее, кормил с ладошки дольками апельсинными, она смеялась, думала что-то важное, спросила что-то типа: «Посуду вымыл ведь?», потом взглянула нежно глазами влажными - и ты от счастья слова не можешь вымолвить.
Есть время - оно для каждого очень разное, когда становишься частью чего-то общего, допустим где-то на громком звенящем празднике, а может, в ночь пробираясь по лесу ощупью, твои движенья становятся слишком плавными, и руки неловко застыли, мелодий полные, и значит, здесь твоя нота одна, но главная, сыграй ее, ну, пожалуйста, так, чтоб поняли.
Есть тот, у которого с нами одни лишь хлопоты, одни заботы, бессонницы и лишения, ему и так тяжело, он сжимает лоб, а ты и я глядим и ждем какого-то утешения, и ждем дороги правильной и единственной, так, чтоб пойти и выйти куда захочется. Стоит - замучен, тощ совсем, неказист - спиной, наверно, стонет - когда же все это кончится. А что поделать - сам ведь все это выдумал, копайся теперь в их обидах, изменах, ревности, он оглянулся и извинился - выйду, мол, вернусь и отвечу каждому по потребностям.
Сидит на крыльце и смотрит с испугом на руки - зачем все это, оно ж никому не нравится, а небо уже над ним разожгло фонарики и дышит холодом - ох, артрит разыграется.
А в доме пахнет лекарством, горелой кашею, болит висок и сердце стучит все глуше и… И он опускает голову, нервно кашляет и хрипловатым голосом: «Я вас слушаю…»

There are people who write as transparent as a mountain lake with narrow banks. They compose it and immediately hide it so that no one, God forbid, stomp their feet, it is so thin, inconspicuous as the king’s dress, only the present, stolen, unearthly, stupid, singing through and through us transcendentally.
     There are women who look so beautiful that it’s even embarrassing to breathe the same air with them, they look at you — well, just for a moment — and you can die happy, and each one died, they are so light, unfamiliar, weak and strong at the same time. - now, it seems, she just watered her milk, fed orange slices from her palm, she laughed, thought something important, asked something like: “Did you wash the dishes, didn’t you?”, then looked gently with wet eyes - and you are happy words you cannot utter.
     There is time - it is very different for everyone when you become part of something in common, say somewhere on a loud ringing holiday, or maybe, groping through the woods gropingly at night, your movements become too smooth, and your hands are awkwardly frozen, full of melodies, and that means that here is your note alone, but the main thing is to play it, well, please, so that you understand.
     There is one who has only troubles with us, only cares, insomnia and deprivation, it’s hard for him, he squeezes his forehead, and you and I look and wait for some consolation, and we wait for the right and only road, so that to go and go out wherever you want. It’s worth - tortured, completely skinny, unpretentious - probably moans with his back - when will it all end. And what to do - he himself invented all this, now delve into their insults, treason, jealousy, he looked around and apologized - I’ll go out, they say, I’ll come back and answer everyone according to his needs.
     He sits on the porch and looks with fright at his hands - why all this, nobody likes it, and the sky has already lit lanterns above him and breathing cold - oh, arthritis will break out.
     And in the house it smells of medicine, burned porridge, the temple hurts and the heart beats all muffled and ... And he lowers his head, coughs nervously and in a hoarse voice: "I am listening to you ..."