Вагонные споры - последнее дело, когда уже нечего пить.
Но поезд идёт, бутыль опустела, и тянет поговорить.
И двое сошлись не на страх, а на совесть - колёса прогнали сон.
Один говорил - наша жизнь - это поезд. Другой говорил - перрон.
Один утверждал - на пути нашем чисто, другой говорил - не до жиру.
Один говорил, мол, мы машинисты, второй говорил - пассажиры.
Один, говорил нам свобода - награда, мы поезд куда надо ведём.
Второй говорил: задаваться не надо, как сели в него, так и сойдём.
А первый, кричал - нам открыта дорога, на много, на много лет.
Второй отвечал, не так уж и много - всё дело в цене на билет.
А первый кричал - куда хотим, туда едем, и можем если надо cвернуть,
Второй отвечал, что поезд проедет лишь там, где проложен путь.
И оба сошли где-то под Таганрогом, среди бескрайних полей.
И каждый пошёл своею дорогой, а поезд пошёл своей.
Carriage disputes - the last thing when there is nothing to drink.
But the train goes, the bottle is empty, and is drawn to talk.
And the two agreed not on fear, but on conscience - the wheels drove away the dream.
One said that our life is a train. Another said - the platform.
One argued - on our way purely, the other said - not to fat.
One said, they say, we are engine drivers, the second said passengers.
One, freedom told us - a reward, we train where we need to lead.
The second said: no need to ask how they got into it, so let’s get off.
And the first one, he shouted - the road is open for us, for many, many years.
The second one answered, not so much - the whole thing is the price of the ticket.
And the first one shouted - wherever we want, we’re going there, and if necessary we can collapse,
The second replied that the train would only go where the path was laid.
And both came down somewhere near Taganrog, among endless fields.
And each one went his own way, and the train went his own.
