ты бы знала, как раздражают
твои друзья и привычки -
теперь говорю прямо, грубо.
но раньше
за твои губы
мог убить.
кому верить? кого любить?
ты была мыслима лишь одна,
словами невыразима.
кашель снега в квадрат окна
в нашу сухую зиму.
в нашу плаксивую осень
не находил себе места.
ты просыпалась обычно в восемь,
а я ждал уже под подъездом.
я ничего от тебя не требовал,
никогда не менял личин.
я ощутил на себе все следствия,
хоть и не знал причин.
за полгода я выкурил где-то двести пачек.
хочешь, прикину блоками?
сдружившись окончательно с никотином,
уставшим бродил под твоими окнами,
но самое главное - нелюбимым.
большего зноя просило сердце:
для него было катастрофически мало.
я прятался и не мог согреться -
в твоей нежности дырявые одеяла.
силы собственной воли поэта
собственного влюбленного бросили.
ты осталась наколотым силуэтом
на коже ушедшей осени.
you would know how annoying
your friends and habits -
now I’m speaking bluntly.
but before
for your lips
could kill.
who to believe? whom to love?
you were only one thinkable
words inexpressible.
snow cough in a squared window
in our dry winter.
in our whining autumn
did not find a place for himself.
you usually woke up at eight
and I was waiting already under the porch.
I didn’t demand anything from you
never changed guise.
I felt all the consequences
although he did not know the reason.
for six months I smoked about two hundred packs.
Do you want to figure out the blocks?
having become completely friends with nicotine,
wandered tired under your windows
but most importantly - unloved.
the heart asked for more heat:
it was catastrophically small for him.
I was hiding and could not keep warm -
leaky blankets in your tenderness.
poet's own will
threw their own lover.
you stayed impaled silhouette
on the skin of bygone autumn.
