Сынок опездал восемнадцать лет уж,
но не отдал себя другим на растерзание в ретушь,
и вру, когда ору, что мой опыт – это лишь ветошь.
Такими стать, как те вокруг и без лица? Нет уж.
Давай, поздравь меня с тем, что мне двадцать два осталось.
Все мои планы – это только фантазера старость.
В глазах огня нет – они только выдают усталость.
Бессонница с битами – все, что у меня осталось.
Я не играю в мудака – я профи в этом деле.
Все мои вечные тату – это шрамы на теле.
Все мои годы – это на Серебровке недели,
когда даже в зной в июле тут не таяли метели.
Весь мой успех – это концерты в гараже братюни,
узкий круг нужных людей, что заставляет вновь бодриться.
Я пьяным гонором не вывезу, как вы, на тюне,
поэтому, наверное, интересен тем, кому под тридцать.
Я интересен дохуя тебе?
Проходи мимо, зая, не получится меня терпеть.
Я не приятель тебе, ведь я неприятен:
когда лью правду в лицо, мое лицо так хочется помять им.
Я не один год не один.
Помарки не исправит мелодин.
Все будет так, как мы хотим, и я хочу так
видеть рядом ту счастливую, но ведь не происходит чуда.
Я боюсь, что сопьюсь,
плюс никотина горы – это нихуя не плюс.
Боюсь сильнее, что спою и спалюсь,
все тайное однажды станет явным. Все равно боюсь.
Меня не раз вы днями заменяли.
Те люди за спиной, скажи мне, они за меня ли?
Плюю каждому в рожу, ведь, ничего не тая, мы
так и живем по датам от пизды до ямы.
Прилепил улыбку на лицо,
но как был, так и остаюсь паршивым наглецом.
Лести лей в бокалы, разберись со счетом,
забывая, что я временами то «хуевый», то «ниче так».
Я допился всего сам.
Я уверен, что ты своего добился тоже.
Я понимаю, что вот так нельзя даже на минуса,
но все равно нытье лезет туда, где быть припев должен.
Sonny has been away for eighteen years already,
but did not give himself up to others to be torn apart by retouching,
and I lie when I yell that my experience is just rags.
To become like those around and without a face? No really.
Come on, congratulate me on being twenty-two left.
All my plans are just old age dreamer.
There is no fire in the eyes - they only betray fatigue.
Insomnia with bats is all I have left.
I don't play asshole - I'm a pro at this.
All my everlasting tattoos are body scars.
All my years are weeks at Serebrovka,
when even in the heat of July snowstorms did not melt here.
All my success is gigs in the bro's garage
a narrow circle of the right people, which makes you cheer up again.
I will not take out drunken ambition, like you, on the tune,
therefore, probably interesting to those who are under thirty.
Do you fucking care about me?
Pass by, zaya, you won't be able to endure me.
I'm not your friend, because I'm unpleasant:
when I pour the truth in my face, my face so wants to wrinkle them.
I have more than one year.
Blots won't fix melodies.
Everything will be the way we want and I want it this way
to see that happy next door, but a miracle does not happen.
I'm afraid I'll get drunk
plus a mountain of nicotine is not a fucking plus.
I am more afraid that I will sing and sleep,
all the secret will one day become apparent. I'm afraid anyway.
You have replaced me more than once for days.
Those people behind my back, tell me, are they for me?
I spit in everyone's face, because, without melting anything, we
so we live by dates from pussy to pit.
I put a smile on my face
but as I was, I remain a lousy insolent person.
Pour flattery in glasses, sort out the score
forgetting that at times I am "lousy", then "so nitsche."
I drank everything myself.
I'm sure you got your way too.
I understand that this is impossible even for a minus,
but all the same nagging climbs where the chorus should be.
